— А зачем сюда ходите тогда? — спросил я.
— Так ясное дело, зачем. Ты хоть в курсе, сколько кристаллы стоят у торговцев? Или пепельная смола? Жить захочешь — пойдёшь. Конечно, все считают сноходцев потерянными людьми, у которых нет будущего. Считают, что нас боги прокляли. И отчасти они правы. Многие из нас сходят с ума, кто-то кончает с собой, кто-то загибается от чёрной прели. Но а что поделать? На руднике-то или заводе быстрее загнёшься.
— Но официально заниматься этим запрещено, — сделал я вывод, — и поэтому вы боитесь, что я вас сдам.
— Да что ты ему объясняешь? — проворчал белобрысый, который шёл позади. — Дурит он нас. Глупенького строит из себя, чтоб мы поверили.
— А если нет? — я обернулся. — Вот откуда ты знаешь?
— Да мне плевать, — огрызнулся он. — Только на каторгу я не собираюсь.
— Всякое может быть, конечно, — рассудительно произнёс Томаш. — Будем надеяться, правду говоришь.
Вскоре мы покинули город и оказались в уже знакомое мне поле. Перед нами раскинулся чистый белый простор, ограниченный лесополосой, тянущейся по линии горизонта. У меня была ещё куча вопросов, но я видел, что остальным не до разговоров, да и Йозеф в очередной раз цыкнул на нас, приказав молчать. И мы молчали. Только большеносый Прошка что-то бормотал всю дорогу.
Выбравшись из города, мы пересекли по мосту реку, отошли подальше в поле и остановились. Йозеф достал из котомки прибор, похожий на тот, что лежал у меня в сумке — блин сантиметров двадцать в диаметре с кристаллом по центру и пятью вращающимися кольцами с делениями. Он положил прибор на землю, уселся рядом и принялся вращать кольца. Мы же стояли смотрели.
— Отойдите, не стойте над душой, — буркнул он.
Мы отошли и расположились неподалёку. Кто-то подложил под зад мешок, кто-то сидел на корточках. Я устроился на земле рядом со стариком. Воцарилась тишина, даже моры уже не выли в городе, мир снова уснул, застыв в своём холодном безмолвии.
— За что убили ту девушку? — спросил я, решив не терять времени даром.
— Она принимала пепельную смолу, — мрачно произнёс старик, — думали, просто порешить её, да Анисья Пучеглазая настояла, что надо отвести в святилище в Сон и принести в жертву Фрейе. Якобы, ей боги сказали, что тогда Фрейя смилостивится, и в следующем году урожай будет хороший. А то два года уже голодаем. Скоро и лебеды не станет, чтобы в муку класть. Анисья сказала, мол, нужно принести в жертву того, в ком течёт кровь Чёрного Бога.
— А может, мы все — жертва? — проговорил носатый Прошка. — Может, Фрейя всех нас хочет заполучить?