Отец Феодосий смотрел на меня с недоверием. Я кожей чувствовал его цепкий подозрительный взгляд. Наверное, тоже догадался, кто я. К сноходцам отношение тут было неоднозначное. Во-первых, само занятие противозаконное, а во-вторых, как я понял, многие из них (если не все) поклонялись старым богам. Но священник не стал больше ничего спрашивать. Местные, в том числе и отец Феодосий, кажется, боялись следственного отдела, который являлся чем-то вроде инквизиции, и надеялись решить вопрос своими силами.
Когда я вернулся, Фрося сидела за прялкой при лучине и работала, несмотря на поздний час.
— Что случилось? — спросила она, едва я переступил порог.
— Проблемы в соседней деревне, — уклончиво ответил я, не желая вдаваться в подробности. — Надо решить. И да, за ворота сегодня-завтра лучше не выходи.
— Так что случилось-то?
— Потом расскажу, когда вернусь.
— Да хватит уже секретничать, — нахмурилась Фрося. — Сказывай, раз начал. Всё равно пойду у Федьки спрошу.
Не хотел я обо всём этом болтать лишний раз, но в чём-то она была права: теперь уже скрывать смысла нет. Пришлось рассказать о несчастье, постигшем соседнюю деревню, и об открывшейся поблизости бреши, из которой попёрли моры.
— Господи помилуй, — пробормотала Фрося, — откуда они тут? Никогда ж не было у нас такого. Почему они пришли? Клириков уже вызвали?
— Пока нет, — сказал я. — Я попробую уладить этот вопрос сам. Сейчас посплю пару часиков и пойду.
— Один пойдёшь? — Фрося выпучила на меня глаза. — Ты с ума сошёл?
— Я знаю, что делаю, не волнуйся, — успокоил я её. — А теперь, извини, мне надо спать, а то с ног валюсь, а завтра путь долгий. Неизвестно, сколько мне по полям шастать.
Моры вторглись в деревню Глебово — ту самую деревеньку, которая первой попалась мне на пути из Сна. Проспав часа три-четыре, я двинулся в путь. Пока шёл, начало светать, а когда добрался до пункта назначения, солнце окончательно вылезло из-за горизонта, и теперь освещало этот мир яркими холодными лучами. На небе сегодня не было ни облачка.
Я взял с собой все свои вещи и оружие — ничего не оставил. Мужикам сказал, что если через три дня не вернусь, значит, меня съели. Но на такой исход, понятное дело, я не рассчитывал. Речь шла о «собаках», а с ними проблем возникнуть не должно. Думал, вообще за день управиться. Максимум — за два, если выслеживать придётся долго.
Не сказать, что сильно хотелось переться обратно и драться с морами, но душу грела перспектива заработать ещё три с половиной рубля. Как я узнал, поденный рабочий мог за день поднять копеек семь-десять, а тут — три рубля! Да и помочь надо. В конце концов, никто кроме меня избавить селян от мор в настоящий момент не мог.