— Зачем ты это сделала?
— Я по-прежнему для тебя только животное, герой Тоэм. Тебе хочется посмотреть, на что это будет похоже. Ты так ни разу и не сказал: «Я люблю тебя», просто принялся тискать. Желаешь посмотреть, найдется ль во мне что-нибудь хорошенькое.
— Сука! — рявкнул он, растирая израненный бок.
— Хочешь узнать, мохнатый ли у меня животик.
— Покажи, — ухмыльнулся он, ощущая на пальцах липкую кровь и пламя, бушующее в рассудке.
— Ты никогда не узнаешь, — заявила она и шмыгнула к двери. — Никогда, даже за миллион лет!
Створка хлопнула, он остался один в темноте.
Прошло много времени, прежде чем Тоэм встал, зажимая ладонью горевший огнем бок и пытаясь понять, что за пламя терзает рассудок. Но не нашел ответа. Огонь в боку успокоил, промыв раны. Они были неглубокие, и он быстро управился. Прижег спиртом, смазал мазью, заклеил пластырем размером с ладонь.
Стал смывать кровь с раковины и почувствовал себя совсем нереально, глядя, как алые полосы тают в струйках воды. Все начинало казаться грезой — десятками грез и кошмаров, громоздящихся друг на друга.
Потом лег в постель, уставился в потолок, попытался заснуть. Но сон не шел долго-долго…
На следующее утро, когда Корги, Бейб, Рыба, Ханк собрались его провожать, Мейны не было видно поблизости. Он все время ее высматривал, надеялся, что придет. Но она не пришла.
— Так помни, — предупреждал Корги с туманной, подернутой искорками гуммигута серостью вместо глаз, — у тебя всего двадцать четыре часа. Возвращайся с Тарлини сюда и получишь возможность отправиться с нами. В противном случае, боюсь, застрянешь тут, в этой вселенной, с ромагинами и сетессинами.
— Постараюсь, Корги, — пообещал он, пожимая протянутые руки и щупальца.
— Помни, если понадобится помощь или убежище, можешь идти в другие бункеры, — сказал Ханк.
— Не сомневайся, — добавил Бейб.
— Не буду, — заверил он их. И шагнул назад в туннель, откуда впервые — кажется, много-много лет назад — спустился в воздушном потоке. Они закрыли за ним дверь в бункер. Воспользовавшись перископическим сканнером, он, как они его учили, обследовал лежавшую над головой аллею. Никого не обнаружил, включил воздуходувку, пославшую воздушные струи в обратном направлении, и те мягко, но решительно повлекли его вверх, вверх, вверх, вынесли через решетку, которая следом за ним легла, клацнув, на место и послужила посадочной площадкой, когда потоки внезапно стихли.
Ему с трудом верилось в происходящее. Он наконец-то в столице, неподалеку от невольничьего рынка, может быть, в самое время, чтобы выкупить свою Тарлини. Попытался припомнить, как она выглядит, но ясной картины не получил.