Ах, как это было легко и хорошо!
Сергей Иванович закрыл балкон и позвал Катю.
Показал ей папку. Раскрыл ее. Дал ей прочитать завещание. Быстро перелистал все остальные бумаги. Отдал ей папку и сказал:
– Спрячь. Ну и… Ну и сама понимаешь. Как только, так сразу.
– Спасибо, – серьезно сказала она. – Да. Все будет, как ты велел.
Поцеловала его. Взяла папку и понесла в спальню.
– Но полагаю, это будет очень нескоро! – сказал он ей вслед.
Она остановилась.
– А вообще, все это чепуха, – сказал Сергей Иванович.
Она обернулась.
– Просто плохая погода! – засмеялся он.
– Это что, шутка была? – спросила она. У нее дрожали губы.
– А? – не понял Сергей Иванович.
– Ты надо мной шутил! – закричала она и заплакала.
* * *
Не стану рассказывать, что там было дальше…
Ходъ исторiи
не стану разсказывать, что тамъ было дальше
Никодимъ остановился, оглядѣлся, вытащилъ часы.
Было половина двѣнадцатаго.
Кортежъ Государя долженъ былъ выѣхать изъ дворца черезъ полчаса и проѣхать по этой самой набережной, гдѣ сейчасъ стоялъ, озираясь, Никодимъ.
Кажется, вотъ эти двѣ фигурки, которыя стоятъ около парапета, и представляютъ собою главныхъ дѣйствующихъ лицъ трагедіи, которую онъ обязанъ былъ предотвратить.
Подъ сюртукомъ у Никодима былъ дальнобойный американскій револьверъ. Никодимъ стрѣлялъ отлично и безъ труда могъ бы, незамѣтно подойдя поближе, выстрѣлить и уничтожить обоихъ. Но что-то его останавливало. Во-первыхъ, соображенія человѣческія, христiанскiя – вполнѣ возможно, что это были никакіе не заговорщики, а мирные обыватели, которые просто прогуливаются и любуются видомъ на Екатерининскiй каналъ.
Во-вторыхъ, соображенія дѣла. Вполнѣ возможно, что заговорщиковъ не двое, а четверо, шестеро, и какъ только онъ попробуетъ приблизиться къ тѣмъ двоимъ и вытащить оружiе, немедленно раздастся выстрѣлъ, и нѣкій хорошо скрытый мѣткій стрѣлокъ, сидящій невѣдомо гдѣ, застрѣлитъ его самого.
Выходъ одинъ – надобно срочно предупредить Государя.
Скорѣе во дворецъ! Прошло уже три минуты, а онъ всё болтается тутъ. Какъ назло, на набережной не было ни одного извозчика, а бѣжать бѣгомъ – это займетъ не менѣе четверти часа. Кромѣ всего, онъ же не знаетъ, отъ какого изъ дворцовыхъ подъѣздовъ будетъ отъѣзжать Государь, – они могутъ просто разминуться.
Но тутъ раздалось цоканье копытъ. Раздалось и тутъ же смолкло. Зафыркали лошади.
Никодимъ обернулся. Рядомъ съ нимъ остановилась открытая пролетка. На козлахъ сидѣлъ – Никодимъ не повѣрилъ своимъ глазамъ – самъ Ардальонъ Ѳомичъ!
– Сюда! – скомандовалъ онъ.
Никодимъ забрался на жесткое кожаное сидѣнье, поднялъ крышу.