– Ты понимаешь? – спросила она с самой доброй улыбкой.
– Да! – сказал он. – Но, раз пошла такая беседа, дай-ка я тебе расскажу одну историю. Не бойся, недолго. Минут десять-пятнадцать.
* * *
– Когда у нас снова ввели смертную казнь, – начал подполковник НН, – то вспомнили старое время. Советское. Спросили знающих людей. Оказалось, тогда расстреливали по-разному. Гуманно или сурово. Гуманно – это когда человека приводили как будто еще на одну комиссию. Бумагу какую-то заполнить. Вроде как дополнительную просьбу о помиловании. А потом контролеры его выводят, и тут сзади-сбоку выходит исполнитель – и ему в затылок.
– А сурово? – спросила дочь.
– А сурово – проще и грубее. К нему в одиночную камеру заходит начальник учреждения, врач, те же контролеры на всякий случай и исполнитель. Начальник сообщает: «Прошение о помиловании отклонено». И командует: «Приказываю приговор привести в исполнение!» Исполнитель поднимает пистолет – и в лоб ему.
– И что, никогда не было, чтоб он стал драться, пистолет отнимать?
– Нет. Ни разу. Сидит на койке и глазами хлопает.
– А чтоб на колени бросился, сапоги обнимать? – спросила она. – Умолять, рыдать, Христом богом просить? Еще хоть пять минуточек! Еще водички попить, еще покурить!
– Ах ты сценаристка ты моя! – усмехнулся он. – Нет. Честно скажу, такого тоже не видал. Но контролеры все-таки тут. На всякий случай.
Он замолчал ненадолго.
– Ну и? – поторопила она.
– Да! Так вот. Я был тогда, как ты уже поняла, начальником учреждения. И приговоры по Москве и почти по всей России до Волги, включая Самару, но исключая Казань, исполнялись у нас. Исполнитель у нас был один, лейтенант… Неважно, как фамилия. Его уже и на свете нет. Короче, один раз он захворал. Причем серьезно, надолго – желудок, операция. Потом от этого и помер. Вот. А вместо него никто не хочет. Такие нежные, страшное дело. Я, знаешь ли, уже сам собрался было, но мне один старичок сказал: нельзя. Начальник не может расстреливать.
– Почему? – удивилась дочь.
– Не знаю! – Подполковник пожал плечами. – Плохая примета. Заключенные не будут уважать. Но давай дальше. А у нас сидел приговоренный один маньяк, насильник и просто зверь. И вот где-то в гостях зашел разговор об этом деле. Ну и конечно, споры о смертной казни, ее как раз недавно восстановили. Доводы за и против известные, что тут повторять. Вдруг один мужик говорит: «Я, разумеется, против. Решительно против! Это была ошибка – снова вводить смертную казнь. Но вот этого нелюдя я бы сам лично расстрелял! Вот своей рукой!»
Вышли мы потом на улицу, а я ему тихонько говорю: «Слушай, добрый человек, а может, ты его и расстреляешь? Лично? Своей рукой? А то у нас исполнитель заболел, а остальные какие-то нежные… А?» В общем, взял я его на слабо́.