– Ясно.
– Сыну я путевку на юга оплатила. Недели три он в Анапе пробудет, а потом посмотрим. Не хочу я, чтобы он во все это лез, Мишка у меня парень горячий, въедет кому в нос, и готово.
Ирина кивнула.
– А муж?
– Объелся груш.
– Подробнее? С какого дерева были груши и зачем он их кушал?
Зинаида вздохнула, подперла голову рукой.
– Давнее дело, молодая я была и дура. Дура деревенская…
Ирина кивнула.
А чего тут понимать? Сама была не умнее, разве что пообразованнее. Но есть эрудиция – и есть умение устроиться в жизни, приспособляемость, выживаемость, если хотите.
Вот, с выживаемостью у нее были проблемы.
У Зины?
Тоже были. Зиной она была тогда, двадцать с лишним лет назад, совсем еще соплюха, чудом поступившая в институт, пусть на геофак, но на бесплатное отделение, со стипендией, с общагой – и получившая ШАНС!
Она собиралась вырваться из деревни. Остаться в городе, выйти замуж, работать в чистеньком офисе…
Все было бы прекрасно, не подвернись на ее пути – ОН!
Илья.
Красивый, богатый, племянник ректора, который открывал двери в деканат не то что ногой – даже не заходил в сию юдоль скорбей и плача.
А зачем ему? Ему и так все ставили автоматом, в институте он появлялся так, прогуляться, развеяться, подклеить свежую «биксу».
Вот и попалась Зиночка ему на глаза.
И сейчас она выглядела великолепно, а уж двадцать лет тому назад? Ирина представляла, какая она была. Небось, мужики падали, а запчасти наоборот – стояли.
– Да сейчас-то я страшная…
– Ида! Да я б тебе больше тридцати в жизнь не дала! Ну… тридцать два – максимум!
– А мне уже за сорок…
– Ты, главное, никому в этом не признавайся.
Женщины выпили еще лимонада, и Ида продолжила рассказ. А что тут рассказывать?
Сначала букетики, потом билетики, потом ужин, а потом и совместный завтрак.
В любовном угаре пролетело полгода, сессию Ида сдала благодаря Илье, который сходил с ней на экзамены, наступило лето, осень…
Зимой Ида поняла, что беременна.
Как водится, прекрасный принц оказался той еще жабой. Даже гадом. Узнав о Зиночкиной беременности, он выдал ей денег на аборт и разорвал отношения.
Вот дальше ситуация развивалась нестандартно.
Зиночка уже тогда была неглупа.
Скандалить? С перспективой вылета из института? Ни к чему!
Ругаться? Кричать? Качать права? Родить ребенка и подавать в суд?
Смеяться после слова «суд». На дворе стояли девяностые, шел кризис, и выживать было тяжко. И семья ректора могла осложнить девочке жизнь так, что сказать страшно.
Сделать первый аборт? Но врач попался хороший и честно предупредил Зиночку. Потом детей может и не быть. Даже не так – этот ребенок – возможно, ее единственный шанс. Из-за какого-то нарушения, то ли загиба, то ли изгиба… да черт их знает, докторов, но залет был чудом. И роды будут чудом.