Максиму стало ясно, что трем народным избранникам в предпоследний февральский вечер просто не повезло. Во время их трапезы сосуд или сундук с галлюциногенным зельем по какой-то причине открылся, например, от несанкционированного вторжения, старости или чертовщины. Затем тягой воздуха по старинной вентиляции дурман попал в камин, оставив следы в золе и вызвав быстрое массовое помешательство тех, кто вдохнул его под Золотую горилку и дичь. При этом не следует забывать об отравленных дровах и летающих сквозь стекло чертях.
Нанюхавшиеся сильной дури депутаты таким экзотическим способом помогли Максиму приблизиться к разгадке тайны сокровищ Богдана Хмельницкого. Историк пообещал себе, что если версия с использованием в дурмане травы бокка подтвердится, то он обязательно передаст депутатам противоядие, или антидурман, вернее, это растение, которое свело их с ума, а уж с этой травой медики быстро разберутся. Максим решил, что обязательно займется в Киеве поиском травы бокка на Лысой Горе в Выдубичах. Она может стать не только опасным ядом, но и мощным оружием, например, в его руках. А оно, нестреляющее оружие, ему скоро понадобится, в этом московский историк не сомневался ни секунды.
В чистом и еще морозном воздухе куранты Збаражского замка гулко пробили одиннадцать раз. Максим вздрогнул. Он не знал, что думать. Как все же объяснить след огромной лапы и хвоста демона на стене корчмы у разбитого выстрелами из нестреляющих пушек окна? Зачем старинные орудия палили чертями и ведьмами по дичи и борщу с пампушками? Может, бесы сами ринулись нюхать выбившуюся из старых подвалов сногсшибательную дурь, увеличивающую нечистую силу? Они, демоны, что, в замке живут или чуют заразу за несколько километров? Или в корчме ни с того ни с сего, например, за власть над душами, подрались демон и монстр, как чужой с хищником, один — материализовавшийся из подвального морока, а другой — влетевший с разгона в камин после выстрела через окно? А три депутата, увидевшие эту фантасмагорию, от страха забились в угол и там по-быстрому зьихали з глузду.
Максим в очередной раз вздрогнул. Может, лапа — предупреждение главного демона, рекомендовавшего смертным не соваться не в свои дела? Например, Максиму Дружченко, которого за каким-то чертом принесло в Збаражский замок, уже почти четыре века живущий своей загадочной жизнью. Историк вспомнил, как во время работы над книгой о мистических орденах, о которых он начитался в архивах и библиотеках без всякой меры, ему приснился странный кошмар, бывший таким явным, что даже запомнился. Некто очень вежливый и спокойный до обморока, в дорогом камзоле, коротком венецианском плаще и берете с пером, долго вел Максима по лестницам куда-то вниз, а затем в ярко освещенном кострами черном зале положил его на огромную сковородку, под которой горел огонь, заботливо подсунул под голову историка симпатичную вышитую подушечку. Максиму почему-то не было горячо и страшно, но стоявшая совсем рядом торчком огромная зеленая змея, раз за разом бросавшаяся сверху вниз на какого-то невидимого грешника, производила сильное впечатление. Некто в берете с пером любезно поинтересовался, не печет ли Максиму, и историк сразу же почувствовал ожог, а затем вежливо и очень доброжелательно посоветовал ему не слишком глубоко вникать в невникаемое и просто копать на глубину штыка исторический чернозем в своих исследованиях того, что не надо выпускать в свет вообще.