— Вадь, ты злишься? — осторожно спросила Гела, убирая посуду со стола.
— Смысл на тебя злиться? — Вадим даже рассмеялся от переизбытка эмоций. — Ума всё равно не прибавится!
— Вадь, ну прости. — Ангелина подошла сзади к возлюбленному и обняла его за пояс. — Я такая дура! Столько глупостей делаю, ты себе представить не можешь! — прошептала Ангелина, вдыхая такой родной запах горьковатого парфюма.
«Вообще-то могу». — хмуро подумал Вадик, но прерывать поток покаянных слов не стал.
— Я эгоистичная, взбалмошная, легкомысленная… — Гелка не удержалась и заплакала, зарывшись лицом в широкую спину любимого. — Но я стану лучше, обещаю! — бормотала она сквозь очередной всхлип.
— Мы перешли на новый уровень — ты признаешь свои ошибки, уже радует. — голос молодого человека сочился ядом. — Если так пойдёт и дальше, скоро даже истерики закатывать перестанешь.
Гелку сейчас почти не задевало злое ехидство. Она понимала, что Вадим сердит, и признавала его право на эту эмоцию.
Какое-то время они просидели молча, просто прижавшись друг к другу.
— Вадь, ну поговори со мной. — попросила наконец Ангелина. — Я всё поняла, осознала, неужели ты всё равно будешь злиться и не простишь?!
— Да что ты говоришь? — язвительно ухмыльнулся молодой человек. — Ты всё поняла и я должен в ту же секунду забыть твоё показательное выступление с Мишкой вместо шеста?
— Нет, но… — Гела замялась.
— Ангел мой, я зол на тебя, очень зол. — Вадим бросил тяжёлый взгляд на возлюбленную. — И за минуту такие сильные чувства не проходят. У меня обычно и за неделю такие эмоции не успевают остыть. Иди спать. Я не готов пока с тобой разговаривать.
Уходить совсем не хотелось. Гелка понимала, что впереди её ждёт целая ночь в холодной постели, поэтому решила не сдаваться до последнего.
— Ну хватит обижаться, я теперь буду самой послушной, обещаю! — затараторила она.
«Как ребёнок, ей-богу!» — подумал Вади и немного смягчился.
— Ты мне это всегда обещаешь, когда в очередной раз корячишь! — хмуро буркнул молодой человек.
— В этот раз точно! — Гела скользнула ладошками по плечам любимого, прижимаясь к нему ещё крепче. — Мне очень стыдно, правда! — призналась она, глядя Вадиму в глаза. Парень понял, что Ангелину проняла эта история — слишком виноватой она выглядела, слишком осунулось за пару часов обычно живое, подвижное личико, слишком много грусти было в широко распахнутых, небесно-голубых глазах.
— Ладно. — решил он. — Иди в кровать, поработаю немного и приду.
— Не могу. — честно призналась Гелка. — Я так истосковалась по тебе, что просто не представляю как лягу в постель одна. Я ведь и правда испугалась, Вадь. Испугалась, что ты не сможешь простить, до сих пор боюсь, что не сможешь мне доверять.