Сутки прошли с тех пор, как они отправились на прогулку на яхте. Арвид с трудом дышал, вдыхая воздух маленькими порциями, словно что-то мешало ему вдохнуть полной грудью и наполнить легкие кислородом.
– Дыши, Арвид, ты должен дышать! – шептала ему Элин, стараясь не показывать своего отчаяния. Она легла рядом и положила его голову себе на плечо. Она осторожно начала напевать «Ноктюрн» – тот фрагмент, который Арвид пел их неродившемуся ребенку, но слова все никак не шли на память. С трудом она вспомнила:
Спи, дружок, ночь наступает!
Любовь охраняет твой мирный сон!
Она поцеловала Арвида и погладила по голове, взяла его руку и прижала к своему животу. Уголки его губ приподнялись в улыбке. Элин обвела кончиком пальца контуры его губ. Арвид сделал свой последний вдох и затих. Ей вспомнилось, как он сказал, что, когда впервые увидел ее в «Брэутигамс», у него перехватило дыхание от восхищения перед ее красотой. В животе шевельнулся ребенок: он тоже не хотел расставаться с отцом.
Врач, друг ее брата, уже ничего не мог поделать. Только предупредить, что ей стоить быть осторожней. Если зло расправилось с ее мужем, то и ее они не пощадят. Пока никто не знал, что Элин жива. В розыск были объявлены оба. Отец сказал, что это только ей на руку. Мало кто был в курсе, что они с Арвидом поженились, и никто не знал, что она носит его ребенка. Со слезами на глазах и болью в сердце Элин накрыла мужа одеялом. Эрлинг взял ее руки в свои и пообещал, что обо всем позаботится. Он не стал говорить, что взял пробы на анализ, чтобы выяснить причину смерти. Тогда он еще не подозревал, что в будущем эти пробы ему еще понадобятся.
Мужчины ждали ее у дверей. Нужно было уходить. Обернувшись, Элин помахала мужу на прощание. Не в силах произнести роковое «прощай», она шепнула:
– Мы скоро увидимся, и я буду считать каждую минуту до этого момента.
Ночью резко упала температура, и в результате к утру все западное побережье было затянуто плотным белым туманом. Такое частенько случалось весной до того, как вода прогреется. Туман был настолько густым, что поглощал все звуки как одеяло. Деревянные домики были окутаны им, как фарфор мягкой тканью при переезде. Из-за тумана с Куэна не видно было Марстранда, до которого было рукой подать.
Сири удивилась, когда дверь дома Путте и Аниты открыл молодой мужчина. Она не сразу узнала его без рабочей одежды. Сегодня перед ней стоял не замызганный рабочий, а загорелый чисто выбритый мужчина в синей рубашке от «Хьюго Босс». От него приятно пахло одеколоном. Роланд принял ее пальто и повесил в шкаф в прихожей. Путте и Вальдемар уже сидели за столом, когда Сири с Роландом вошли в комнату. Роланд подвинул стул для Сири, а сам присел напротив. Он снял резинку с рулона с чертежами.