Впрочем, сохранять благожелательный нейтралитет по отношению к Германии Турцию долго уговаривать не пришлось. Оттоманская империя оставалась ее верным союзником во время Первой мировой войны, а сам Гитлер от души восхищался турецким лидером Ататюрком, и его бюст, выполненный знаменитым скульптором профессором Траком, был одним из любимых художественных произведений фюрера.
В знак доброй воли, весной 1941 года германское командование в оккупированных греческих Салониках взяло под свою охрану и «просвещенное» покровительство дом, в котором родился Ататюрк (27).
Сфера деятельности нацистской пропаганды простиралась и далее. Для работы с азиатскими странами было создано «Восточное объединение» – организация, декларировшая поощрение культурных и экономических связей между Германией и государствами Среднего Востока. Им оказывалась поддержка в антиколониальной борьбе народов, покоренных Британской империей, что подразумевало и вооруженную помощь, и пропагандистское сопровождение. «Прошлой ночью в Лондоне некто Мохаммед Сингх застрелил сэра Майкла О’Дуайтера. Он когда-то был вице-губернатором Пенджаба и частично несет ответственность за бойню в Амритсаре. Геббельс использовал это покушение по максимуму: «Подвиг индийского борца за свободу – он стреляет в угнетателя» (28). Но азиатский вектор работы доктора Геббельса хотя и существовал реально, но все же являлся в определенной степени экзотикой, плодом мечты о грядущем мировом господстве тысячелетнего рейха. Сейчас же перед Германией стояли более актуальные задачи.
Во внешнеполитической концепции Гитлера место каждого государства зависело от того, как оно относилось к его планам в отношении России. Кто их поддерживал, считался другом и союзником, а кто мешал – становился врагом, даже если ему первоначально отводилась роль союзника. И, наконец, летом 1941 года режимы, обладавшие самыми мощными пропагандистскими аппаратами в мире, схватились в смертельном бою. Накануне вторжения Геббельс писал в дневнике: «Читаю подробную докладную о русско-большевистской пропаганде. С ней нам приходится не раз раскалывать твердый орешек. Ее же делают евреи. Я предусмотрительно поручаю подготовить генераторы помех широкого диапазона» (29).
Однако генераторы не помогли, и большевики давали Геббельсу мало поводов для радости. «Большевики не англичане – в подрывной пропаганде они кое-что смыслят… Положение с нашими передатчиками не из блестящих – Москва имеет более сильные радиостанции, чем мы» (30). Еще с августа 1941 года передачи новостей по общегерманскому радио начали вдруг прерываться неизвестным голосом, который периодически громко кричал: «Ложь! Все это неправда!» Затем следовали уничижительные комментарии к сообщению и поправки к сводкам командования вермахта. В такие минуты весь штат немецкого радио охватывала паника. Немцы спешно прекращали передачу новостей и запускали вместо них музыку. Но как только в музыкальных интервалах диктор пытался продолжить сообщение, снова звучал тот же голос и так же невозмутимо отпускал свои ядовитые замечания. Центральное радиовещание Германии волей-неволей прекращало передачи и просило слушателей переключиться на местные радиостанции (31).