– На закуску есть пирожок, я в буфете купил.
– Не надо, обойдусь. Домой!
– Есть домой.
Жена встретила Макарова в платье, хотя обычно носила халат. Стало быть, нужный человек уже приехал.
– Где Ревко?
– У тебя в кабинете. Ты выпил?
– Да, и что?
– Ничего, но у тебя гость.
– Потому и выпил. Ты приготовь ужин, я пока поговорю с Ревко.
– Ужин уже готов.
– Тогда побудь в столовой.
Маргарита Аркадьевна вздохнула.
– Интересно, что у тебя с ним общего?
– Потом узнаешь.
Женщина ушла в кабинет.
В кресле, развалившись, сидел директор Дворца культуры железнодорожников Ефим Макарович Ревко, он же агент американской разведки Клаус Линге. Супруга Макарова работала в ДК бухгалтером, поэтому визит Ревко не выглядел чем-то необычным. Директор зашел в квартиру своей подчиненной. Да и вообще Макаровы и Ревко, как говорится, дружили семьями.
– Приветствую, Ефим Макарович.
– Добрый вечер, Петр Тимофеевич. Надеюсь, ты пригласил меня по веской причине?
– А если выпить бутылочку коньяка?
– Тогда это глупо. Я…
Макаров прервал Ревко:
– Коньяк не помешает за ужином, а причина веская, даже очень.
– Слушаю тебя.
Секретарь обкома снял пиджак, галстук, сел на соседнее кресло.
– Сегодня у нас было секретное совещание.
Ревко достал пачку сигарет и спросил:
– Ты не против?
– Нет, я и сам покурю.
Мужчины закурили, и Ревко повторил:
– Слушаю тебя очень внимательно.
– С чего бы начать?
– С начала, Петр Ефимович.
– Совещание касалось размещения в Верховске, там, где находилась овощная база, хранилища с биологическим оружием.
Ревко отставил в сторону сигарету:
– Что? Повтори.
Макаров повторил.
– Черт, а мы всю голову сломали, где русские разместят склады. Какие только варианты не рассматривали. В ЦРУ уверены, что это должны быть районы Сибири. Оказывается, Москва решила вопрос просто и эффективно. Склады под самым боком. Кто подумает, что в зоне сплошного поражения в случае непредвиденных обстоятельств может оказаться столица? Так-так-так. Утрем нос начальству. Теперь давай как можно подробнее. – Клаус Линге затушил окурок в пепельнице, положил на стол диктофон.
Макаров напрягся:
– Ты что, хочешь записать мои слова?
– Конечно. Я сегодня же передам эту информацию своему шефу, находящемуся в Москве. Он отправит ее в Лэнгли.
– Но если ты провалишься, то это будет такая улика против меня, что суд, не раздумывая, даст мне высшую меру.
– Не беспокойся, голос изначально, еще при записи будет изменен на старческий женский. Да и ни о каком провале речи быть не может. Кто подумает, что агентом иностранной разведки может быть секретарь обкома?
– Хорошо, я доведу суть переговоров в мельчайших подробностях, но перед этим должен иметь гарантии, что еще до начала функционирования склада мы с женой получим политическое убежище и будем надежно прикрыты американским посольством. Это не говоря о том, что уже определено, и об условиях жизни в Вашингтоне.