– Да-да, Каин и Авель, брат-мученик и брат-убийца, понятно.
– Именно, именно. В общем, я убил их, потому что мне хотелось. Какая-то жажда или жадность, что ли.
– Жажда чего?
– Сейчас, я и до этого дойду, – говорит он, поднимая руку, чтобы я не перебивал. – Мне было плохо после того, как я их убил. Может, не настолько плохо, как нормальному человеку, но вот все эти социопаты из кино и их поведение – вранье. Тут вопрос степени вовлеченности, конечно. Да, наверняка кто-то вообще ничего не чувствует, убивая, но таких меньшинство.
– Ну, ты хотя бы признаешь, что ты социопат?
– Подумайте, Тео. А как незнакомец охарактеризовал бы вас? Я имею в ввиду, если бы знал столько же, сколько я, о том, что вы совершили… И о некоторых вещах, которые, как я подозреваю, тоже ваших рук дело.
– К чему ты это? Что мы с тобой похожи?
– Нет, – отвечает он с ноткой сожаления и спрыгивает с верстака. – Мы очень разные. Ладно, у нас не так много времени. Вот что я хотел вам показать.
Он обходит кресло, к которому я привязан, и щелкает выключателем. Небольшой сарай теперь залит светом. Становятся видны стеллажи, полки которых уставлены большими стеклянными банками, на манер кунсткамеры. В таких ожидаешь увидеть двухголовых младенцев и тому подобное. Но банки покрыты пылью, которая скрывает их содержимое. Форрестер снимает одну из банок с полки.
– Тысяча девятьсот семьдесят третий. Мне девять лет, и я просыпаюсь от того, что через улицу сосед орет на свою жену. Я подхожу к окну и вижу, что они стоят перед домом, и он с размаху бьет ее кулаком в лицо, кровь льется на халат. А потом он хватает ее за волосы и бьет головой об асфальт. Снова и снова. Я буквально прилип к стеклу и смотрел, Тео. Я не сказал родителям, не позвонил в полицию, я просто смотрел.
– На следующий день полиция все же приехала. Мистера Меррика увезли в отделение, а миссис Меррик – в морг. Я пошел на улицу и около их дома нашел вот это, – продолжает Форрестер, откручивая крышку с банки.
Он разворачивает банку ко мне, и я вижу клок светлых волос с окровавленным куском кожи.
– Жуть, да? Я до этого ничего не коллекционировал. – Он закручивает крышку обратно и возвращает банку на место. Снимает с полки другую. – Меньше чем через год я иду по лесу недалеко от дома и слышу, как будто кто-то рубит дерево. Я подхожу ближе и вижу, что мальчишки постарше колотят палками что-то, лежащее на земле. А разглядев, что именно они делают, убегаю в ужасе.
Он поднимает банку двумя руками.
– Не буду открывать, потому что на тот момент я ничего не знал о бальзамировании, но, в общем, это кошка. Они забили бродячее животное до смерти. И это стоило мне значительно большего количества кошмаров, чем смерть миссис Меррик. А в пятнадцать лет… – продолжает он, ставя банку обратно и снимая новую.