Бенджамин отпустил руку мелкой, хищно улыбнулся, делая вперёд резкий рывок, и без предупреждения заехал кулаком в нос старшему из братьев. А пока тот корчился от боли, упав на землю, Бен крепко ухватил за ухо младшего.
— Смотрите и запоминайте, — кивнул головой он в сторону Дохлятины. — Это — мой шмоль*! Кто ещё раз её тронет — прикончу! Отдали всё, что у неё отобрали! Живо!
Пацаны резво начали вытаскивать то, что уже успели рассовать по карманам, и когда сложили всё это кучкой у ног Бенджамина, он сердито буркнул мелкой: — Забирай быстро всё и уходим отсюда!
В её огромных глазах плескался страх. Кажется, она теперь боялась Бена не меньше уличной шантрапы. Это почему-то злило. Настолько, что хотелось схватить её за шкирку и тряхнуть со всей силы.
Она молча подобрала отнятый ранее у неё скарб, подняла коробку и беззащитно посмотрела на Бена.
— Дай сюда! — нарочито грубо гаркнул он, отбирая у неё вещи. — Ещё уронишь по дороге! Ничего тебе доверить нельзя, рохля! Шевелись! — толкая мелкую вперёд, Бенджамин оглянулся на братьев Пиксонов и скорчил им угрожающую рожу: — Чтобы я вас на своей территории больше не видел!
До коллектора она шла молча. Отрешённо смотрела себе под ноги и даже не пыталась выдернуть сжатую в руке Бена ладошку.
Как у неё так получалось — не говоря ни слова, заставлять Бенджамина чувствовать себя последним скотом? И всё равно он не собирался просить у неё прощения за грубость. Бей своих, чтоб чужие боялись!
Пусть скажет спасибо, что вообще подобрал её и до сих пор возится, как с младшей сестрой.
И всё же он первым не выдержал затянувшегося молчания.
— Что, не нравлюсь? — ехидно поинтересовался парень, как только они вернулись в коллектору Дохлятина тихо уселась на трубу, послушно сложив на острых коленках руки. — Ну, давай! Скажи мне: «Ты — конченый отморозок, Бен!»
Она подняла на него взгляд своих карих глаз, в мягком блеске которых мгновенно утонула злость Бенджамина и на себя, и на неё.
— Тебе не подходит имя Бен, — с трогательной грустью произнесла девочка. — Слишком просто для такого, как ты.
Бенджамин, вдруг растеряв всё своё превосходство, сел с ней рядом, уткнувшись взглядом в короткий ёжик волос у неё на макушке.
— И как бы ты меня назвала? — спросил он.
Она смущённо улыбнулась и призналась:
— Хок.
— Хок? — удивлённо приподнял бровь Бен.
— Есть такая птица. Стремительная, хищная и… красивая, — последнее слово Дохлятина почти прошептала, густо краснея и отводя взгляд.
Наверное, именно в тот момент Бен понял, что мелкая за каких-то пару недель стала ему роднее и ближе всех, кого он знал до встречи с ней. Она видела его насквозь и понимала без слов.