Клайд и не понял, что она ищет человека, а не птицу. А вот братья Пиксоны сообразили сразу, что костлявая мелочь наконец лишилась своего защитника и теперь на ней можно отыграться за прежние обиды.
Старший из парней содрал с неё очки, а средний раздавил их ногой.
Без них Дохлятина вообще ничего не видела, именно поэтому в попытке удрать от обидчиков она бросилась куда глаза глядят и попала под колёса грузовика.
Бен плохо помнил, что произошло в тот день дальше. От избитого до состояния окровавленного куска мяса Пиксона его оттащили офицеры службы контроля, и единственное, о чём Бенджамин жалел, что не убил ублюдка. Тогда год изоляции в клинике для психов он провёл хотя бы заслуженно.
Выйдя оттуда, Бен на следующий же день отправился в салон татуировок и набил на груди специальной краской, светящейся в темноте, букву «Л».
Хотя бы одно своё обещание, данное Лэнси, он выполнил…
Прижав к груди ладонь, Бен откинулся на сидение машины, чувствуя вытатуированный там знак сквозь все слои одежды. Эта буква была единственной ниточкой, всё ещё связывающей его с Лэнси. Неоспоримым символом того, что она будет жить в его сердце вечно.
Оксомобиль свернул с Тайднроуд на Багглз-авеню, и Бенджамин невольно съехал в кресле вниз, когда мимо проехала патрульная машина службы контроля.
Поймав удивлённый взгляд водителя и сообразив, что окна затонированы, Бен почувствовал себя кретином и параноиком. Вот только, несмотря на гарантированную безопасность от Бейлза, поделать со своим страхом Бенджамин ничего не мог. Более-менее он успокоился, лишь когда очутился в клубе и мордовороты Ниро провели парня в одну из гостевых комнат, где ему предоставили компьютер и всю необходимую аппаратуру, которую он затребовал.
Работа всегда была для Бена той «кнопкой», что отключала его от реальной жизни и любых проблем, и если он чем-то увлекался, то просто выпадал из времени и пространства. Наверное, это стало его спасением в сложившихся обстоятельствах, потому что пока он писал программы и кодировал систему для Бейлза, совершенно не заметил, как наступила глубокая ночь. Если бы Ниро не приехал поинтересоваться его делами, Бен, пожалуй, работал бы до самого утра.
— А я думал, мои парни шутят, что ты даже на звуки реагировать перестал!
На плечо Бенджамина опустилась тяжёлая рука мужчины, и парень заторможенно моргнул, отведя взгляд от четырёх установленных полукругом экранов.
— Простите, увлёкся, — неожиданно признался он. — У меня это наследственное. Мои родители тоже залипали, как зомби, перед компьютером, когда у них начинало получаться что-то стоящее. Хотите, покажу, что я успел сделать?