И все же я не искала с ним встречи. Думала, что спустя год не может ничего остаться. Так, просто воспоминания. Все пройдет, как говорят «с глаз долой, из сердца вон».
Но нет, оказалось, что в моем случае ни одна народная мудрость не работает.
Марат отнес Людку в гостиную, бережно подложил под ее голову свою подушку и накрыл одеялом. Тоненькая и беззащитная, она дрожала от холода: периодически из ее горла вырывался протяжный хриплый вздох. Пока Марат заваривал чай, я сидела на краешке дивана и думала, насколько же мир несправедлив к сильным и жаждущим жизни людям. Почему именно Людка должна здесь лежать, переохладившаяся и неизвестно еще с какими травмами внутренних органов, после всего того, что она сделала для стольких девушек? Разве это справедливо?
— Рит, я заварил чай. Пойди, попей, согрейся.
— Спасибо, я потом.
— Не смотри на нее как на умирающую. У нее еще все впереди. И у тебя тоже.
— Ну да.
— Ты такая умница! Сама сбежала из этого клоповника и ее спасла. Дай, я тебя поцелую за это в лобик.
Марат бережно отодвинул мою челку, посмотрел в глаза и потянулся к моим губам. Меня затрясло. Это чувство могло сравниться только с экстазом. Видимо, Марат испугался моей реакции и прикоснулся губами к моему разгоряченному лбу.
— Зая, у тебя, похоже, тоже не все отлично. Ты как себя чувствуешь? Замерзла небось, да?
— Чуть-чуть.
— Бедняга. Животик болит?
Он со мной обращался, как с ребенком. Это так трогательно и так... нежно. Я сейчас заплачу. Я уже плачу...
— Почему ты плачешь, Ритуля?
— Марат... Помнишь, я все хотела тебе кое-что сказать? Тогда, на дне рождения Людки...
— Да, о чем-то мы начинали говорить, но я не помню, чем это закончилось.
— Закончилось разбитым подсвечником. Прости.
— Ах, да! Ты меня тогда очень удивила. Мне было так клево, а тут мимо что-то просвистело. Ну ты дала! У тебя был плохой день?
— Марат, я тогда хотела сказать, что я тебя... люблю. С тех пор я тебя старалась не видеть и очень страдала от этого. Я пыталась тебя забыть.
Как и положено герою-любовнику, он обнял меня и больше не отпускал. До самого утра. Ну а чтобы он не знал, чего мне стоило лежать в его объятиях, я выпила полпачки нурофена. Удивительно, что я вообще перенесла подобную дозу сильнодействующих таблеток. Но, видимо, Господь следит за нами и не дает нас в обиду.
На следующий день я проснулась очень поздно.
Рядом со мной сидел он... мой Марат! И смотрел на меня.
— Ты такую фигню несешь во сне! Надо будет как-нибудь записать на диктофон. Что-то про шоколадную фабрику, которую ты то ли купила, то ли ограбила.