Мысленно она оправдывала себя тем, что все навыки, полученные именно таким диковатым способом, греют душу до самой смерти: это хранится в глубине сознания как безбашенный поступок молодости. Тина представила себя сидящей в кресле-качалке перед камином, завернутой в клетчатый плед, с незаконченным вязанием на коленях и непременными атрибутами успешной женщины на пенсии: бокалом коньяка и сигаретой.
После долгих разъяснительных разговоров Тина уговорила свою маму соорудить в комнате некий шест-трансформер, который благодаря гениальной инженерной и дизайнерской мысли маминого любовника превращался из раздевалки в полноценный, пусть и с небольшим подиумом, крепкий шест (верхушка раздевалки снималась, палка удлинялась и упиралась в потолок). В подиуме в это время хранились съемные детали. Подобный камуфляж предназначался в первую очередь для папы, его бизнес-гостей и явно устаревшего жизненного восприятия родственников. Никто этого не видел, но Тина была уверена, что шест также заинтересовал и ее маму.
Итак, талантливая студентка Тина обучала стриптизу, принимала участие в мастер-классах, иногда для разнообразия танцевала в клубах и совершенно серьезно считала свое занятие лучшим видом спорта. Ее фигура, действительно очень подтянутая, руки рельефные, живот плоский, только под коленями образовались синяки из-за резких захватов железа. Но Тину это не смущало. Тональный крем со светоотражающими частицами легко убирал этот недостаток.
Интересно, что Марат реально восхищался своей подругой. Он считал ее гениальной, красивой, умной, доброй, часто ходил на ее выступления и вел себя как заядлый поклонник. Единственное, чего он не позволял себе, это дотрагиваться до нее, что означало бы нечто большее, чем дружеская любовь. А подобное непозволительно для Марата: несмотря на все теплые чувства, стриптизерша не могла быть его девушкой. Все, точка. Эта тема закрыта. Последующим пассиям приходилось мириться с его дружбой на грани эйфории, отпускать любимого в клуб, иногда даже сопровождая его. Это сущность Марата — балансирование на грани добра и зла, отеческих чувств и щекочущего адреналина в крови.
Занятия проходили весьма органично. Людка даже согласилась повторить весь курс вместе со мной, обосновав это тем, что многое уже усвоилось в ее голове, и теперь надо набить руку (или что там еще). На занятия мы приносили с собой некое подобие формы: короткие блестящие платья (Люда выбрала серебристое, а я золотистое) и босоножки на высоком каблуке. Комната Тины являлась почти идеальной площадкой для занятий: вокруг шеста было свободное место диаметром два метра, а напротив висело огромное, во всю стену, зеркало. Странно, если бы я оказалась на месте ее папы, я бы сразу все просекла. Но мужчины — это другой мир. К сожалению, Пушкина и Лермонтова, которые тонко чувствовали намеки и порывы женской души, сменили твердолобые коммерсанты. А те, кто еще способны на глубину чувств, кто может безумно влюбиться в некрасивую девушку с ярким духовным миром, ходят в коже и режут себе вены в подъездах под музыку группы «Сплин».