— Как скажете, Атарашики-сан, — чуть склонил голову Акено. — Но… Ладно. Где раздевалка, помнишь?
— Помню, — улыбнулся я.
Как будто он не знает, что с памятью у меня все в порядке. Нервничает мужик.
— Тогда я всё, — произнес он. — Пойду. Тут с тобой и без меня многие хотят поговорить. Хорошо, что вы, Атарашики-сан, тоже приехали, а то Сину одному пришлось бы отдуваться.
— Как там ваши девушки? — спросил я, когда Акено уже собрался уходить.
— Нервничают, — нахмурился он. — А Кагами вообще в панике. Ты уж… поберегись, хорошо? А я к ним пойду.
— Не волнуйтесь вы так, — сказал я с улыбкой. — Передайте Кагами-сан, что я Виртуоза пережил — что мне какой-то Учитель?
— Что? — переспросил, прищурившись в недоверии, Акено. — Какого еще Виртуоза?
Стояли мы достаточно удачно, скрывая друг друга от тех аристо, что наблюдали за нами. Теперь это уже не сильно важно, но хотя бы сегодня об этом спрашивать не будут.
— Американского, — ответил я. — В Малайзии. Правда, там еще и подавитель с одним из наших Мастеров фигурировал. Но это между нами, хорошо, Акено-сан?
Атарашики и вовсе не выходила на люди без своего веера, который, правда, частенько оставался в ее сумочке. Но именно сейчас она им обмахивалась, прикрывая лицо.
— Мой внук захватил в Малайзии американского Виртуоза, — промолвила она с высокомерием в голосе. — Собираемся сдавать его в аренду на опыты.
— Это… — произнес Акено, не зная, что сказать. — Это… Жестоко вы с ним.
— Это еще не жестоко, — ответила она зло. — Но я обязательно придумаю что-нибудь этакое.
— Я… — Акено по-прежнему был не в состоянии выйти из ступора.
— Идите к Кагами-сан, — произнес я. — Ей сейчас нужна ваша поддержка.
— Да. Конечно, — спохватился он. — В общем, давай… Покажи там этому немцу. И да, между нами, я помню.
Проводя его взглядом, Атарашики спросила:
— Думаешь, про Виртуоза уже можно говорить?
— Я почти все свои маски скинул, — пожал я плечами. — Так что теперь можно. Не держать же нам его вечно?
— Почти все? — спросила она. — Вроде бы все.
— Токийский Карлик, реальная сила, — произнес я, удостоверившись, что на меня в этот момент никто не смотрит. — Полностью я раскрываться не намерен. Ну и… кое-что личное.
— Личное? — вскинула она брови. — У главы рода не может быть ли…
— Может, — оборвал я ее. — Поверь мне, старая, есть вещи, о которых стоит молчать даже после смерти.
Правда, информация, что я не из этого мира, не относится к подобному уровню секретности, но есть у меня за душой и такие тайны. Которые я не могу раскрыть, даже если бы хотел.
— Слишком пафосно, малыш, — проворчала она. — Мы с тобой не на трибуне находимся.