По-видимому, кое-кто в иерархии СС сообразил, что подобный шаг несовместим с деятельностью Власова, и от плана с фон Туном отказались. Вместо него возник другой, логически столь же несовместимый план, по которому необходимо было заманить Кёстринга в СС – возможно, пообещав продвижение по службе. Прощупывание почвы оставили до совещания 16 сентября, и более серьезные усилия были предприняты только в октябре и ноябре, но старый генерал успешно противился предложению. При всей своей ограниченности он отчетливо осознавал, что власовцы рассматривают Osttruppen под командованием немцев как «наемников», тогда как Osttruppen, в свою очередь, считали восточные части СС Schweinehunde (прибегая к их собственному термину) – «свиньями собачьими», которые использовались для подавления восстаний против власти нацистов по всей завоеванной Европе. В сложившихся обстоятельствах Кёстринг предпочел остаться в составе ОКХ – с чем и согласился Гиммлер на их совещании 7 декабря 1944 г., когда после пражских событий было санкционировано формирование первой «независимой дивизии КОНР». Таким образом, Кёстринг пережил реорганизацию, хотя многие ожидали, что в конечном итоге его поглотит империя Гиммлера. И в самом деле, после его ухода из министерства Розенберга Бергер ожидал, что по приказу Гитлера Кёстринга вскоре переведут под начало рейхсфюрера СС.
Позиция Гиммлера заключалась в следующем: если русские проявят себя как хорошие бойцы на стороне Германии, он санкционирует расширение их сил и передачу дополнительных формирований под командование Власова, а не под немецкое – без немецкого персонала, поставленного на ключевые командные и руководящие посты.
Кёстринг благоволил власовскому предприятию. В Праге он пел и выпивал вместе с многими членами КОНР. В то же время он стремился не потерять влияния и не поставить под угрозу моральный дух и силу находящихся под его контролем национальных формирований. Он рассматривал КОНР как дополнение, а не замену различных восточных батальонов, разбросанных от Норвегии до Югославии. Чисто военная задача состояла в том, чтобы увеличить количество людей, сражавшихся за Германию. Кёстринг и его адъютант Ганс фон Херварт рассматривали Власова как нечто вроде политического прикрытия для разношерстых восточных формирований; в военном же отношении они отказывались передавать ему командование.
Хотя многие члены нерусских легионов, по-видимому, выступали за некую форму интеграции в РОА, преобладающие сепаратистская экзальтированность и контроль были столь сильны, что немецкое командование не решалось поднимать этот вопрос, дабы не допустить дальнейшего снижения их морального духа и боевой эффективности. Кёстринг отказался санкционировать передачу нерусских Osttruppen новому командованию КОНР – не столько из-за своих убеждений, сколько в первую очередь ради удобства в военном плане и безопасности, а также из опасения, что Власов мог стать «конкурентом», который лишит немецкий военный персонал смысла его существования.