Я уже рассказывала о том, как во мне зародилась идея поставить танцевальное шоу на песни Билли Джоэла, а также о поисках и приготовлениях, ставших основой спектакля. Но это лишь малая часть истории.
Постановка на Бродвее дорогого мюзикла обычно представляет собой неровную дорогу, состоящую из тупиков, заторов и политических интриг. Каким-то чудесным образом нам удалось избежать всего этого в начале пути. У меня была идея, я получила благословение от Билли и быстро нашла у важного бродвейского продюсера начальный капитал, который позволил мне нанять танцоров и музыкантов. Через несколько месяцев, в октябре 2001 года, на просторной сцене в центре Манхэттена я показала сокращенную версию шоу Билли Джоэла, продюсерам, возможным инвесторам и друзьям. Не было ни костюмов, ни декораций, не было даже названия. На голом полу выступали 16 танцоров и 10 музыкантов. Присутствовавшим все очень понравилось, и за пару часов шоу привлекло инвестиций на 8,5 миллиона.
Все шло настолько гладко, что я даже ущипнула себя: уж не сон ли это?
Подготовка к спектаклю так же гладко продолжалась еще несколько месяцев. Я отсмотрела огромное количество танцоров, арендовала декорации, костюмы, наняла светотехников и собрала команду всякого рода помощников. Быстро шли репетиции, декорации были смонтированы, расписание составлено, и вскоре, в июле 2002 года, должна была начаться «обкатка» спектакля в «Театре Шубертов» в Чикаго с последующей премьерой на Бродвее в октябре. В течение всего этого долгого периода нашей большой головной болью было название шоу. Рассматривалась практически каждая фраза из песен Билли Джоэла, прежде чем мы остановились на Movin’ Out. Мы продвигались вперед семимильными шагами. Быстро складывалась хореография (многое было взято из более ранних небольших постановок), хотя уже тогда начинали появляться семена сомнений относительно некоторых аспектов шоу, но жесткое расписание не позволяло остановиться и разобраться с проблемами, оказавшимися фундаментальными (см. «отрицание»).
Наш спектакль имел очень мало общего с мюзиклом в его привычном понимании. Не было персонажей, которые переходили бы от диалогов к песням. Действие было выражено не в песнях, а в танце.
Но рынок диктовал свои условия, и мы должны были называть свое шоу мюзиклом. Когда цена на билеты назначается по меркам Бродвея (а театры там достаточно крупные и заполнить их не так-то просто), люди, ответственные за прибыль, начинают нервничать, если ты пытаешься называть происходящее на сцене танцами или балетом. Даже слово «рок», которое удается вставить в афишу спектакля, не снимает напряжения. Поэтому наше первое представление перед чикагской публикой было названо мюзиклом.