По этим записным книжкам все, кто владеет нотной грамотой, могут по стадиям проследить творческий процесс. Бетховен фиксировал черновую мелодию, еще не совсем оформившуюся, и она дозревала там, занесенная на бумагу. Через несколько месяцев ее записывали уже в другую книжку. Но композитор не просто копирует, он развивает мелодию, экспериментирует с ней, пытаясь улучшить. Он может взять первоначальный мотив и развить его до следующего уровня, лишь понизив на полтона одну ноту и удвоив ее длительность. Затем он дает идее отстояться еще полгода. Она снова появляется уже в третьей записной книжке, и снова в улучшенном виде, возможно, совсем перестроенная в этот раз и готовая для использования в какой-нибудь сонате для фортепиано.
Бетховен не оставлял свои идеи неизменными. Он совершенствовал их и развивал, тем самым заново наполняя энергией.
Его записные книжки замечательны по многим причинам. Бетховен был неугомонным и непоседливым человеком, постоянно стремившимся к смене декораций. Хотя он прожил в Вене и ее окрестностях 32 года, у него не было собственного дома, и за свою жизнь он успел сменить место жительства более 40 раз. Подозреваю, что этим и объясняется его потребность иметь тщательно проработанную систему хранения данных. При такой неустроенности в быту и личной жизни записные книжки надежно оберегали самое важное для него – композиторский талант. До тех пор пока бумага хранила его идеи, творческому потенциалу ничего не грозило. Скорее, он становился лишь сильнее.
Вот в чем истинная ценность коробки: она хранит «ресурсные» задумки, не ограничивая при этом ваш творческий потенциал. Я постараюсь объяснить, как это происходит.
Летом 2000 года я загорелась идеей поставить на Бродвее мюзикл – только мои танцы и песни Билли Джоэла. Я всегда верила в его музыку и слушала его с тех самых пор, когда он только начал записываться. К тому же я нутром чувствовала, что его музыка просто создана для танца. В то время время у меня была труппа всего из шести прекрасных артистов. Они были так хороши, что я просто умирала от желания сделать вместе с ними нечто грандиозное и амбициозное. Это должно было стать двухчасовым танцевальным шоу на музыку главного поп-идола Америки.
Единственное, что мешало, – я не была знакома с Билли Джоэлом. Я никогда с ним не встречалась. Я не знала, каков он – эгоист, зануда, рок-звезда или крутой парень, открытый новому. Если судить по его песням, грамотным и содержательным, он был простым и доброжелательным человеком. О том же говорила и его репутация. Поэтому я достала его номер и просто позвонила: «У меня родился в голове один проект, и мне хотелось бы вам показать кое-что». «Кое-что» было двадцатиминутной видеозаписью поставленного на его музыку танца.