— На меня напали, — тихо пискнула я, выдавливая слезы. — Я бежала сюда искать защиты. Защити, дядь.
«Дядь» с укоризной посмотрел на девчонку в лохмотьях и еще выше поднял лампу, чтобы осветить моих преследователей.
— Никого нет, малявка, — буркнул он, запихивая меч в ножны и протягивая мне руку. — Поднимайся.
— Спасибо, — улыбнулась я, ухватилась за широкую ладонь, а в следующее мгновение подпрыгнула и кинула стражнику в лицо сонную пыль.
Вдохнув ее, он медленно осел на потрескавшуюся от жары землю и через мгновение захрапел, растянувшись во весь рост.
В идеале надо было бы его убить, чтобы не оставлять свидетелей. Но что он скажет утром, как глаза продерет? Что проиграл ребенку? Никто в этом не признается. Так что лишать жизни без надобности не в моих правилах.
Пофыркивая от тяжести, я оттащила его к стене, усадила под высоким колючим кустом и выпрямилась. Утерев со лба пот и успокаивая дыхание, пробралась к воротам.
Одна из металлических створок была приоткрыта, и никто не заметил, как небольшая темная фигура нырнула внутрь.
Сестра Рилин была права, никто не будет ждать такой наглости, никто не будет выставлять сотню воинов для защиты артефакта.
Но и простым это задание не будет.
Во дворе храма цвели огромные розовые кусты, над ними плясали стайки светлячков, а меж зеленых гигантов пролегали узкие, вымощенные камнем, тропки.
Я затаилась за одним из кустов, вдыхая пьянящий аромат темно-бордовых цветов, которые при скудном освещении казались черными. Послышалось бряцанье металла и несколько зычных мужских голосов.
Патруль.
Как только они пройдут, у меня будет время. Совсем немного времени. Не больше пятнадцати секунд.
Шаги раздались в метре от меня. Затаив дыхание и стараясь успокоиться бешено колотящееся сердце, я замерла, дожидаясь, когда же они наконец пройдут.
Голоса затихали вдали, когда я сорвалась с места, пересекла сразу несколько узких тропок, оцарапала руку о шипы розового куста и, подскочив к одному из окон-арок, подпрыгнула и повисла на подоконнике. Камни холодили кожу.
Мгновение. И я уже внутри.
Тут так же темно, как и на улице. Ящерки не беспокоились об освещении. Их и так все устраивало. Ведь все хорошо. Ничего не сулило беды.
Закусив изнутри щеку, я пробралась к главной лестнице и замерла в нише, вслушиваясь в тишину.
Около года назад Сестра Маришка выполняла заказ какого-то королевского приближенного. От него же она и узнала, что за огромный взнос в казну Культа, жрецы провели благодетелем экскурсию по главному храму. И даже позволили одним глазком взглянуть на священную реликвию.