«Да».
После недолгой паузы Алистер все же принял, поверил и ответил:
«Хорошо, моя душа, я буду ждать вас дома. Окрестности прощупал. Ни людей, ни заклинаний. Опасаться нечего».
«Спасибо».
— Точно не злишься? — дочка заглянула мне в глаза.
— Точно, — уверила я ее и поцеловала в макушку.
«У тебя чудная дочь», — мягкий рокочущий голос проник в сознание.
Я подняла взгляд и встретилась им с мантикорой поменьше — самкой.
«Спасибо», — ответила я. — «И спасибо, что она жива и невредима».
«Она слишком чиста и светла. Мы не нападаем на тех, кто не несет для нас опасности. Это правило».
Кивнув в знак того, что я все поняла, выпрямилась и протянула Эйлин руку:
— Пойдем, маленькая, Керуб нас уже, наверное, заждался.
— Ура! Керуб тут! — она подпрыгнула от радости. — Покатаюсь! Да-а-а!
Она уже было кинулась в ту сторону откуда я пришла, а потом замерла и развернулась к мантикорам. Сейчас из пещеры выглядывало еще две черные мордочки, а самый смелый из них до сих пор стоял неподалеку и чего-то ждал.
Эйлин бросила на меня осторожный взгляд, а потом побежала к малышу. Буквально схватила его в охапку и прижала к себе. Отпустила, потрепала по голове, помахала двум другим. И подошла ко взрослым.
Самка наклонила благосклонно голову перед моей дочерью, позволила погладить себя возле уха. Отец семейства оказался менее любезным, но все же опустился пузом на землю, разрешая Эйлин провести ладошкой по своему боку.
— Вот теперь мы можем идти, — довольно произнесла малышка, возвращаясь ко мне.
Бросив последний взгляд на мантикор, я перехватила теплую ладошку и поспешила к Керубу. Эйлин всю дорогу щебетала о том насколько это весело с ними играть, беситься в пруду, драться грязью и вообще, весь этикет на так интересен, как это. Я же всю дорогу обратно пыталась себя убедить в том, что вся опасность позади, а Богиня приглядывала за Эйлин и не позволила ей пострадать.
И только на подходе к поляне, где под лучами солнца пригрелся и задремал Керуб, я услышала странный шорох. Обернулась и замерла с открытым ртом.
За нами бежал один из детенышей мантикор.
— Эйлин?
Дочка обернулась, удивленно охнула и прижала ладошки к лицу.
— Его родители будут недовольны, — как можно серьезнее произнесла я. — А если заблудится и не найдет дорогу домой?
— Они его отпустили, — серьезно прошептала дочь, становясь между мной и мантикорой. Смотрела на меня изучающим взглядом, будто боялась реакции.
— В каком смысле, отпустили?
— Мама, он говорит, что хочет стать моим защитником. И его мама с папой позволили ему пойти за мной. Он не врет. Они не умеют врать. Ты же знаешь. Да?