Со Славиком я больше не виделся. Да и звонки стали реже. А последние два года от него вообще никаких вестей. Наверное, его напугало моё поведение. Я был первым, кто, схватив его за локоть, потащил от приличного на вид мужичка с дикими воплями о тьме внутри. Если бы я наблюдал эту сцену со стороны, то незамедлительно вызвал бы скорую.
Институт окончен. Чем заниматься дальше? У меня очень давно было в планах сорваться с места и путешествовать. Всю свою недолгую жизнь. В то, что я доживу до глубокой старости, верилось с трудом. Такие стрессы не проходят без последствий. И всё те же потусторонние твари становятся все сильнее.
Я, прислонившись к подоконнику, обратил свой взгляд в сторону печки. Между ней и рукомойником мельтешил неясный белый сгусток. Дух квартиры. Вот с ним мне повезло. Если бы не домовой, как его называли во времена язычества, мой дом кишил бы нечистью. А так, максимум две-три в дом просочатся.
Дверной звонок разразился громкой трелью. Вздрогну от неожиданности, я поспешил открыть гостю. А точнее гостье. В квартиру тут же вихрем ворвалась Архаина. Глаза девушки вспыхивали искорками и прямо с порога она выпалила:
— Рассказывай! Что тебе удалось узнать о Прохорове?
Я закрыл за подругой двери и потянул ее за собой ну кухню. Вновь заняв свое место у подоконника, безразлично пожал плечами:
— Он не явился на зов.
— Как не явился? — непонимающе протянула Настя, по-хозяйски распахнув холодильник.
— Вот взял и не явился.
— Но ты же говорил, что такое не возможно. Душа обязана явиться, если ее правильно призвали, — брюнетка поставила на стол пакет морковного сока, — Ты ведь все правильно сделал?
— Угу, — ответил я девушке, следя за ее действиями, — Ты же терпеть не можешь морковный.
Она махнула рукой:
— Разве в твоем доме можно найти что-то нормальное, приходиться довольствоваться тем, что есть.
Она вылила содержимое в стакан, стоявший на столе, и выкинула пустую пачку.
— Говоришь, ничего не случилось? — Настя задержала взгляд на пепельнице, в которой горкой возвышались бычки.
— Ты спросила только про Серегу, — пожал я плечами, замечая боковым зрением, как побагровела от злости девушка.
— Селезнев, — она набрала воздуха в легкие, что бы разразить очередной скандал, но потом резко успокоилась и уже тише поинтересовалась, — Ты ничего мне не хочешь рассказать?
Я отвернулся, именно для этого я ей и звонил утром. Думаю, стоит ей все же рассказать про этот странный случай.
— Я знаю, как ты относишься к моим ночным прогулкам, но попрошу в этот раз табуретом не бить.
Настя хмыкнула, видимо вспоминая, как обещала скрутить мне шею, если такие вылазки повторяться.