Со временем мы разучились радоваться жизни и ее проявлениям. Мы существуем, но не живем. Лишь некоторые, взрослея, смогли сохранить жизнелюбие. Но общество настроено против них. Про таких людей можно услышать, что они неадекватны и странны. А меня такие суждения раздражают. Личность нельзя подвергать негативной критике. Если она такой сформировалась, уже никто и ничто на нее не сможет повлиять.
В памяти всплыло моё детство. Наверное, это самое счастливое время в моей жизни. Куча друзей, которые друг за друга горой. Никакого упоминания про тварей, живущих рядом. Я уже и не помню когда впервые встретился с потусторонним.
Тогда не нужно было ни о чем волноваться и заботиться. Я бы всё отдал, что бы вернуться назад. Но, увы, это не возможно.
Половина друзей моего детства уехали из города. Некоторые посчитали лишним тянуть связи из далекого прошлого и просто отвернулись от, теперь уже чужих им, людей. И только небольшая группка поддерживает отношения. Но, к сожалению, судьба посчитала нас хорошей мишенью и забрала двух близких нам людей. Прохорова и Левенчука. И оба погибли от одной твари, обоих не уберег я.
А ведь я только сейчас понял, что так и не посетил могилу Вадима и не попрощался с ним. Надо исправить это. Не хорошо так с лучшими друзьями.
Уже знакомый мне переполненный автобус на окраину города. Все тот же неизменный лесок, за ним болото и вновь черный забор. Надеюсь, что по ту сторону я больше не увижу ни одного своего близкого. Я устал от потерь.
Последнее пристанище друга я нашел довольно быстро. С черного мрамора смотрел на мир своими темными глазами Левенчук Вадим Алексеевич. Чуть полноватое лицо с выразительными скулами и орлиным носом. На голове, прикрывая волосы, милицейская фуражка. Под изображением две даты и тире между ними. Подумать только, жизнь длиною в палочку между наборами цифр. Время для жизни у каждого свое, но символизирует его один и тот же знак. В этот раз белая полоска отмеряла тридцать пять лет.
Слишком мало для полноценной жизни, и слишком много для боли и переживаний человека.
Я положил не землю пакет с гостинцами и, глянув в глаза портрету, проговорил:
— Жаль, что видимся в такой ситуации, дружище. Ты погиб по моей вине. Расследуя убийство своего друга, ты навлек и на себя беду. Хотел бы я знать, что ты выяснил. Ведь те записи в твоем кабинете — подделка. Твой почерк я узнаю из тысячи, — грустно улыбнувшись, я поднял голову вверх.
Небо застилали серые тучи, обещая монотонный дождь до конца дня. — Они спалились в последней строчке, а так я бы поверил. Я надеюсь, что ты сможешь меня простить.