— Это что-то наподобие местной легенды? — улыбнулась дриада.
Я кивнула, потому как не было желания вдаваться в подробности:
— Первая женщина оказалась очень любопытной и поддалась искушению. За это они оба были наказаны и отправлены с небес на землю.
— Искушению? — вновь приподняла зелёные брови Бреза. — А почему обоих, а не только её?
Не найдя что ответить, я повторила её движение плечами, понимая, что таким элегантным оно никогда не станет. Я никогда особо не интересовалась религией, потому на такие вопросы ответить ей не могла. Все же медики более приземлённые люди, этому меня учил дед. Таким как мы, нужно верить только в свои силы, даже если очень хочется надеяться на помощь свыше.
— Ты не ответила на вопрос о Хранительнице, — напомнила я, пытаясь выведать интересующие меня моменты.
— Она чистокровная, — как-то странно отозвалась Бреза.
Мне было до безумия неудобно расспрашивать дальше, но любопытство взяло верх. Видимо, эта черта досталась мне от тёски.
— А ты нет?
Дриада посмотрела на меня такими глазами, будто бы я спросила пьёт ли она за завтраком кровь девственниц или предпочитает апельсиновый фреш.
— Я дриада лишь наполовину, — все же ответила мне Бреза, — видишь пятна коры на моей коже? Именно они и зелёный цвет волос подтверждают то, что мой отец был человеком или представителем иной, неродственной дриадам расы.
— Но у вашей Хранительницы тоже есть зелёные пряди, — заикнулась я и наткнулась на горящий ненавистью взгляд.
— Возможно, — прошипела Бреза, — я никогда не имела чести общаться с ней лично. Дриады потеряли возможность размножаться самостоятельно после ухода Тартелии. Потому, чтобы род не вымер, пришлось скрещиваться с другими расами.
Она говорила о дриадах, как о растениях. «Скрестить», «вывести» и другие слова, используемые только садоводами и растениеводами, так и просачивались в речь. Из рассказа я вынесла несколько мыслей. Во-первых, дриады и другие созидательные народы плохо относятся к людям, а, во-вторых, свою нечистую родословную принято скрывать, а не выставлять напоказ.
Бреза привела меня к небольшому, сплетённому из тонкой лозы, шалашу. Она отодвинула в сторону занавеску из длинных широких листьев и пропустила меня внутрь.
— Поспешите.
Это было единственное, что она сказала перед тем, как вернуть занавеску на место. Я с тихим вздохом повернулась к выходу спиной и замерла. В этот раз помещение было с крышей и без окон, но светло в нём было словно днём. Большие остроконечные камни стояли по периметру шалаша, подпирали сплетённые из лозы стены и сияли мягким белым светом. Напоминали ночники. Мебели не было вовсе. А на пушистом ковре из травы сидела невысокая девушка с салатовыми волосами и что-то перебирала в сумке, сшитой из больших, похожих на лопухи, фиолетовых листов.