— Один год! — начал торговаться Меркульев.
— Соглашайся, Овсей! — шепнул расстриге Федька Монах.
— Два года! — сбавил, но еще спорил святой.
— Один год! — неумолимо повторил атаман.
— Согласен! Я сотворю чудо, верну вам Фариду! Сказано в писании священном: «Все уклонились, сделались равно непотребными. Нет делающего добро, нет ни одного!»
— Ежли Фарида не вернется, я тя заклюю! — угрозил расстриге Герасим Добряк.
Меркульев в молитвы Овсея не верил, но верил его поразительному везению. Иногда атаман даже сомневался в себе. Мол, вдруг Овсей все-таки общается с богом. Почему же все его молитвы исполняются? Почему же иногда расстрига отказывается вершить молитвы? Он умеет чуять беду? Он чует и удачу! За Фариду даже и двенадцать бочек вина не жалко. Лишь бы не ошибся Овсей! Да и не можно жить священнику на нищенском коште. Весточки от Фариды ждали с нетерпением и опаской. У татарки с собой взято было три ястреба-кречета.
И прилетел через семь дней первый ястреб. Катился бурей на восток хан Ургай. Было с ним уже сорок тысяч воинов. Фарида рубилась в битвах рядом с ханом. Спасла его однажды от злой сабли одолителя выстрелом из пистоля.
Вернулся в казацкие руки доброй вестью и второй сокол. Узнал Меркульев, что Мурза-самозванец еле ноги унес в горы с тремя сотнями. Хан Ургай согласился отдать казакам кошму и руду, а баранов жалеет. Вместо семи обещает плутовато всего три тысячи. На камни, к счастью, хан щедр. Дает сто возов руды. Фарида угрожает, торгуется.
Третий кречет радостью с неба воссиял, золотой звездой упал. Ведет Фарида караван: сто сорок возов медной руды, тысячу овец, девять подвод с кошмой верблюжьей. Исполнил свое слово Ургай. Правда, к броду пришло в стаде всего пятьсот баранов.
— Был точно тьма баран! Одного овечку волки грыз! Другой мерлушка сдох от печаль. Третий курдюк мой на костре жарил! И кой-какой утеклец обратно! — объяснял лукаво и весело ордынский пастух-перегонщик.
Меркульев ликовал. Есть медная руда для пушек. Кузнец Кузьма и Егорий обещали лить добротно орудия и короткоствольные ядрометательные страхилы из железной руды. Но железные пушки и ядрометы огненные у них разваливаются после двух-трех выстрелов. Бывает, что и с первого заряда взрываются. Прошке Лаптеву голову недавно оторвало. Да и у Федьки Монаха разлетелась пищаль, излаженная Егорием. Кузнец клянется, что дело пойдет с пуском новых, укрупненных домниц. Но уверенности нет пока и в домницах. Главенствует на войне красное литье. Особливо хороша колокольная медь с серебром. А ордынская руда содержит в себе много серебра. И даже несколько доль золота. Крепость этой меди необычайная. Стволы выдерживают тройной заряд пороха. Велика и неотразима у них убойная сила. На камне медь чуточку хуже. И не пробьешься к ней в горы через башкирцев и заслоны московитян. А пробьешься, добудешь руду — опять беда: не можно вывезти. Отрезан Яик от Каменного Пояса. Бог оторвал от великого горного хребта и бросил к реке казачьей токмо один ломоть: Магнит-гору. Да и та без удобности!