— Становлюсь пред тобой на колени, Ермолай! — винился Кузьма.
— Я ить все для Яика! — шмыгнул носом Ермошка.
— Где ты тайну булата добыл?
— Да вот... камушек у меня черный с белым крестом. Потрешь, значится, его ладошками. Слова кой-какие вымолвишь утайные! Черт приходит! Помогаеть!
Не мог Ермошка удержаться от вранья. Он бы умер в тот день, когда не соврал, не обманул, не украл. Сегодня в первый раз он не врал даже самому себе:
— Ежли опущусь со скалы живым, пожертвую на церковь!
— Сколько? — спросил бог, выглянув неожиданно из-за облака.
— Много! — ответил хитрющий Ермошка.
Вот какие наваждения случаются от страха! Когда Ермошка опускался по круче, он видел лик бога. Ступил на землю — видение исчезло. Бориска при спуске подвихнул ногу, прихрамывал. Друзья схватились за руки, побежали с горы. Боялись, что их настигнет дозорщик. А дьяк сыскного приказа спустился по другой стороне скалы и убегал в край противоположный, к речке Янгельке, надеясь там украсть лодку.
Подростки услышали ярость пистолей на вершине Магнит-горы. Они собрались у лодок, сготовили пищали, оборону. Прокопка Телегин принял атаманство. Ждали нападения ордынцев. Лодки поставили удобнее — для бегства.
— Надобно уплывать, ордынцы побьют нас! — канючил Гунайка.
— Я слышу свист, Ермошка зовет своего коня, — заметил Тереха.
— Сядет он на Чалого, улетит! А мы сгинем! Давайте... прыгнем в лодки, двинемся. А? — уговаривал товарищей Егорка Зойкин.
— Не мельтешись! — отмахнулся Прокоп.
Чалый бежал легкой рысью. На причале Ермошка спрыгнул с коня, помог сойти на землю Бориске.
— Ордынцы идут? — спросил Прокоп. — Пошто стреляли?
Ермошка выдернул из-за пояса у Митяя Обжоры пистоль, подошел вплотную к низкорослому Егорушке Зойкину.
— Накрыли мы, казаки, на Магнит-горе царского дозорщика Платона Грибова, который юродствовал слепым гусляром...
Мордокарликовый Егорка потемнел, перекосился. Он прыгнул шустро, вырвал пистоль из рук Ермошки и побежал корячисто к челнам. Это было так неожиданно, что все растерялись. Да и какое отношение имеет Егорушка к дозорщику? Ах, гусляр у них часто жил! Мать Егорки — Зоида Поганкина давала нищему приют. Ну и что? Ба! Ермошка назвал дозорщика Платоном Грибовым. А Зоида ведь по кличке Поганкина. По рождению она Грибова...
Егорка прыгнул в малую лодку, сильно оттолкнулся и поплыл. Он греб веслом так бешено, что брызги взлетали выше головы.
— Держи, лови его! — заорал Демидка Скоблов.
Все затопали стадно к причальному берегу. Зойкин выродок выстрелил в преследователей с лодки не целясь. Пуля угодила в живот Мироше Коровину. Тот заголосил, закрутился волчком, упал на мокрый песок. Пуля в животе — всегда смерть.