Ермошка взял властно из рук Прокопа Телегина пищаль, положил ствол на переносную, сторожевую рогатину, прицелился. Выстрел прозвучал жестко, вернулся дважды гогочущим эхом. Егорка Зойкин вскочил, закачалась лодка под его ногами. Он замахал руками паучно, упал в холодную воду и ушел камнем ко дну.
Зоида Грибова сидела на грубой и короткой лавке знахарки в самой мрачной халупе станицы. На дворе день солнечный, осень теплая. Каждый лист дерева, аки лодочка золотая. А в избе у бабки Евдокии сумеречно. Да и теремок мал. В сенях токмо веники березовые и кадки с водой. Двери скрипкие, шатучие. Горница не помыслительна. Избушка — на курьих ножках. Одно крошечное оконце с ветром. Пленка бычьего пузыря в нем порвана. Поставит новую пелену бабка с первым снегом, не ране.
А русская печь знатная. Чуется работа Федьки Монаха. Он и кирпич сам обжигает. Волшебная печка: детей родить могет! От любой хвори ночным жаром к утру ослобонит. Евдокия на печке, значится, спит. Шесток у знахарки из худого железа, в дырьях, ржавый. Не любит колдунью кузнец Кузьма. У шестка высится чурбан дубовый. Стола и занозного нет в избе. Шесток для ведьмы заместо стола. Горшки и чашки на нем грязные, закопченные. Но заслонка у печи добротная, вытянута из прочного воинского щита. Даже не вытянута, просто щит обрублен внизу по прямой. Валяется заслонка на полу, в печи горят дрова, потрескивают...
Зоида осматривалась, хотя была здесь не впервой. На полу куча соломы, тулуп. Недавно спал здесь простреленный Остап Сорока. Лечился. Стены избы увешены плетями мореных и высушенных трав: чабрецом, тысячелистником, заманихой, ромашкой, иван-чаем, зверобоем, лунной дурью, бабником, сон-листьями. Вязки лука грибов, гроздья черной рябины, корни ядовитые. На полках сосуды с разными колдовскими зельями. Нищета ужасная. А полати забиты добром: коврами, шалями, свертками сукна и шелка, мотками белого полотна. Богатство прикрыто рогожами. Да все знают, что лежит под ними. Говорят, много добра лежит у колдуньи и в подполе.
После гибели внука на дозорной вышке в горе-беде живет Евдокия одна. Одичала она, не разговаривает почти с людьми. Верхом на свинье ездит. Во дворе у знахарки обитают волк, боров и коза. В избе — черный кот и говорящая ворона. Но птицы не бывает дома неделями. Ермошку полюбила ворона и летает за ним в далекие походы.
— Крысы и мыши одолели, — вздохнула Зоида, начиная разговор обманно, издалека.
— Наломай черемухи, брось в подпол. Цветущая черемуха убивает крыс сразу, убежать не поспеют.