- А как должно быть? - подал голос Суркан.
- Обычно первого укола иглой достаточно, чтоб человек кричал так, словно его прожаривают на огне. Я думал, что он очнется. По первому уколу всегда видно выдержит печать принемающий или нет. А по второму - сможет ли выжить. Для этого вяжут так, чтоб не шелохнулся, чтоб ни малейшего смещения от первоначального положения. Любое движение разносит в кашу органы и части тела, которые двигались. И он опять не шелохнулся. А когда я колол печать, он тоже не реагировал. Уж я грешным делом подумал, что всё погиб. Такое бывало, оболочка остаётся, а душа отлетает.
- Так зачем столько времени колол? - Суркан раздраженно ходил на месте, два шага вперед два назад, нервно теребя мочку уха - Столько на коленях сидел с иглой, а думал, что зря делаешь? Ты точно сумасшедший.
- Ну, почему же, хоть надежды и не было, для себя делал, ведь он и мне жизнь спас, рассчитаться хотел.
- А, сделал все что мог. Так?
- Так, Суркан, так. Только странно получилось, смотри - Капон поднял правую руку Джека и развернул ладонью к себе. Посередине ладони чернела круглая татуировка с непонятными иероглифами. Знаки уже третий раз сменились, сами! Понимаешь? Этого просто не может быть. Краска для печати ничем не выводится, а тут гуляет, как хочет. Непрост твой новый товарищ, непрост. Ладно, давай попробуем вот что - хозяин гостиницы принес половину посоха - еще осталась в нем сила, вот хватило чтоб последнего добить и переломился. Видать, сильны эти выродки. Ну, посмотрим - Капон опустил торец оставшейся половины посоха на раскрытую ладонь Джека в центр татуировки.
Джек, наконец, согрелся. Обжигающая волна пришла и наполнила его теплом мягко и резко. Все встало на свои места, и только легкая слабость давала знать о пережитом.
- Ух, ты - Джек почувствовавший свое тело, отдернул руку и стал дуть на неё, как после сильного ожога.
- Горячо-то как! - схватив мокрую тряпку, он приложил ее к ладони правой руки.
- Уделали мы их? - вопрос, адресованный Суркану, прозвучал немного хрипло - поесть бы - невольно вырвалось у Джека, почувствовавшего сильный голод.
- Сейчас, принесу - хозяин гостиницы и Суркан застыли от резкого пробуждения больного - сейчас, принесу - Капон вертел в руках половину полностью погашенного посоха - Вот дела! - и медленно, словно не веря, положил теперь уже обычную палку на стол.
Силы восстанавливались быстро, Джек уже на следующий день не вспоминал о происшедшем. Чего нельзя было сказать о посетителях гостиницы, каждый норовил угостить его и просил рассказать, как все было. Джек уклонялся от расспросов. И Суркан взвалил на себя бремя славы, рассказывая как он вступил в неравный бой с пришлыми, и перебил их всех. Хозяин гостиницы никак не показывал свою причастность к происшедшему, да и Джек не возражал против роли помощника выделенной ему Сурканом. Почти стерлось как-то все из памяти, перебил лютый холод все впечатления от ночной стычки, сдвинул воспоминания в укромный дальний угол сознания, так далеко, что все и позабылось. Только, жжение в правой руке постоянно отвлекало Джека, заставляя непроизвольно поглаживать четыре тонких черных круга, вытатуированные на ладони. Один в другом от мизерного круглеша, до трех сантиметров в диаметре.