Нет, — теперь я могу совершенно честно ответить самому себе на этот вопрос, — там таких мест для меня не было…
Даже у заключенных, мотающих длительный срок, обычно существует вполне конкретное место, полагаю, куда они всеми силами стремятся вернуться, считая дни до своего освобождения.
У меня же таких мест не было…
Я всю свою самостоятельную взрослую жизнь болтался, как незабудка в проруби. Расстроился ли я хоть чуть-чуть, когда много лет назад уезжал в свою долгую «командировку» (а я с самого начала понимал, что так или иначе уезжаю на много-много лет или, возможно, даже навсегда)? А затем, спустя года, тосковал ли по своей Родине? «По березкам», как говорят некоторые эмигранты…
И на оба эти вопроса я честно могу ответить: нет.
Я не почувствовал ничего там, в той Москве, когда вернулся в нее незадолго до своего финала…
А «Штаты»? Страна, где персональное лидерство и личный успех являются краеугольным камнем общества…могло ли там быть то самое место? Конечно, нет! И даже не только потому, что по факту, там я являлся преступником, ежедневно совершавшим тяжкие преступления…
И я бы ни на секунду не расстроился и ни мгновения не сожалел, если бы мне пришлось уехать и оттуда, ибо не было в моем характере тех качеств, что нужны, дабы стать «настоящим американцем»: личной наглости и собственного искреннего желания «карабкаться вверх». Я всего лишь выполнял установку своего московского начальства…
И единственным, что двигало меня — был мой многолетний страх. Печально.
Так что, тот мир для меня, по факту, был чуждым местом. Сможет ли что-то измениться здесь…? Посмотрим.
А может, все дело просто в полном отсутствии у меня веры, которая, со слов людей верующих, помогает им преодолевать жизненные невзгоды, найти себя и свое место в жизни? Возможно…
Но, я человек нерелигиозный. Скорее, атеист. И даже сейчас, несмотря на все то, что уже пережил, остаюсь таковым.
Совсем близко сверкнула очередная молния, ударив в громоотвод соседней офисной высотки и вновь, несмотря на отличную звукоизоляцию, оглушительно бабахнул гром, и…
Далее я испытал невообразимую мистическую хрень, одного порядка с той, которая приключилась со мной на железнодорожном «узле». Какие-то видения. Или галлюцинации. Хрен его знает!
Буквально за несколько мгновений в моей голове пронесся целый калейдоскоп визуально-звуковых образов неких событий. Все произошло столь стремительно, что я не смог понять, что конкретно это были за события, образы которых я только что видел. Однако, я был абсолютно уверен, чисто на уровне интуиции, что их объединяло то, что все они, без исключения, были ужасными. По-настоящему ужасными. Чудовищными.