Мне нужна новая аппаратура, — подумал я, когда вслед за «папашей» кинул в каждую из могил по горсте земли (аккуратно придерживая при этом свою великолепную длинную норковую шубу, дабы не запачкаться), — ведь ту, что прикупила Ия — матушка явно обнаружила, хотя и не подала вида… А времени у меня остается мало, его почти нет, хотя дама Кристина и обещала всяческую помощь… что ж, посмотрим.
— Кайа, — из задумчивости меня вывел батюшка, — можно с тобой поговорить?
— Да, конечно, — ответил я и мы отошли чуть в сторонку
— Прими, пожалуйста, мои соболезнования в связи с утратой…, — начал он
— Спасибо, — ответил я, шмыгнув носом
— Мы с тобой давненько не разговаривали, — произнес он, — и в прошлый раз, помнится, ты искала себя… Как продвигаются твои поиски? Ты нашла ответ на вопрос: «кто же я?»
— Да, я нашла ответ, батюшка, я нашла — улыбнувшись, ответил я
— И кто же ты? — допытывался тот
«Я — чудовище, батюшка, ужасное чудовище, ставшее причиной смерти множества людей. Чудовище в обличии юной девушки».
— Извините, но это наш с Господом секрет, — ответил я, взглянув на небо, — это наш с ним секрет
Позже. В главном доме Имения Семьи Кайи.
— Твое присутствие более не обязательно, — сказала мне объявившаяся на публике «матушка», одетая теперь в траурное, когда непосредственно похороны были окончены и начались поминки, — если хочешь, можешь идти отдыхать
— Мам, можно я просто поеду домой…? У меня больше нет сил находиться в этом месте…пожалуйста, — попросил «матушку» я
— Хорошо, я велю отвезти тебя, — ответила та
В авто. По дороге в корпоративную высотку.
Я жив…, — подумал я, глядя на свою дрожащую руку и устроившись поудобнее в шикарном кресле, закрыл глаза, — я остался сегодня жив… Нет, конечно и охраняется Имение просто превосходно (поэтому, в том числе «родители» туда и возвращаются на ПМЖ, ибо оборонять его гораздо проще, чем корпоративную высотку), да и Государь бы взбесился, проверни кто-нибудь какую-либо кровавую провокацию на сегодняшних похоронах, но…
Сегодня нет… Не сегодня…
Вечером того же дня.
Приняв душ и выйдя из ванной комнаты, бросил полотенце на пол, и, в чем мать родила, подошел к огромному панорамному окну, уткнувшись лбом в тонированное стекло, которое приятно холодило и высасывало всю свинцовую тяжесть из головы.
И хотя я точно знал, что снаружи меня увидеть невозможно, но все-таки было что-то хулиганское, забавно-запретное и даже слегка возбуждающее в том, чтобы вот так вот голышом стоять, почитай перед всем городом. Кажется, вдобавок ко всему, я становлюсь еще и слегка вуайеристом…