Не успел Гарри раскрыть рот, как Валентин сказал:
– Гарри, это не она.
Слова, произнесенные ровным тоном, без намека на драматичность, витали несколько мгновений, пока Д’Амур не осознал их. И даже тогда безумие Валентина казалось очевидным.
Вот же она, Доротея во плоти, живая и неподдельная в каждом жесте, в каждой клеточке.
– Вы о чем? – спросил Гарри.
– Да как еще яснее сказать, а? Это не она. Это трюк. Фокус. Иллюзия. Они знают, где мы, и подослали это, чтобы выведать все о нашей защите.
Гарри чуть было не рассмеялся, но в глазах Доротеи заблестели слезы.
– Перестаньте, – бросил он Валентину.
– Не перестану, Гарри. Подумайте хорошенько. Все ловушки, что они расставляли, все монстры, которых сотворили. И что же – ей удалось преспокойно избежать всего этого? – Он пошел от окна к Доротее. – Где Баттерфилд? – прошипел слуга. – Внизу в прихожей, ждет вашего сигнала?
– Замолчите, – сказал Гарри.
– А сюда он боится подняться, да? – не унимался Валентин. – Боится Сванна, боится нас – после того, что мы сделали с его мерином?
Доротея подняла глаза на Гарри.
– Остановите его, – попросила она.
Вытянув руку и уперев ладонь в костлявую грудь Валентина, Гарри остановил его наступление.
– Вы слышали леди?
– Это не леди. – Глаза Валентина сияли. – Я не знаю, что это такое, но только не леди.
Доротея поднялась:
– Я пришла сюда в надежде, что здесь буду в безопасности.
– Вы в безопасности, – заверил ее Гарри.
– Возможно, но только не в компании с ним. – Она оглянулась на Валентина. – Пожалуй, мне лучше уйти.
Гарри коснулся ее руки и твердо сказал:
– Нет!
– Мистер Д’Амур, – ласково проговорила она, – вы отработали свой гонорар в десятикратном размере. Теперь, думаю, пришел мой черед позаботиться о теле супруга.
Гарри вгляделся в ее переменчивое лицо: ни намека на ложь.
– Внизу моя машина, – продолжила Доротея. – А что, если… Если я попрошу вас, не могли бы вы снести мужа вниз?
Гарри услышал за спиной шум загнанной в угол собаки, обернулся и увидел Валентина, остановившегося у тела Сванна: держа в руке тяжелую настольную зажигалку, он чиркал ей – искры летели, но огонь упрямился.
– Черт возьми, что вы делаете? – строго спросил Д’Амур.
Валентин поднял глаза, но не на Гарри, а на Доротею, и коротко бросил:
– Она знает.
Наконец он справился с зажигалкой: родился язычок пламени.
Доротея издала тихий возглас отчаяния, взмолившись:
– Пожалуйста, не надо.
– Надо. И если надо, мы все сгорим с ним вместе, – сказал Валентин.
– Он сошел с ума… – С лица Доротеи вдруг исчезли слезы.
– Она права, – сказал Гарри Валентину. – Вы ведете себя как безумец.