Шнурок обвил кисть и в восторженном приветствии заскользил между пальцами. Карни поднял руку, чтобы лучше рассмотреть его представление. Беспокойство из-за событий на Арчвей-роуд внезапно и почти чудесным образом испарилось. Какое значение имеют всякие мелкие заботы? Это всего лишь жизнь и смерть. Лучше свалить, пока есть такая возможность.
Над его головой качнулась ветка. Карни оторвал взгляд от узлов и, прищурившись, посмотрел на дерево. Стоило шнурку вернуться, как все тревоги и страхи рассеялись.
– Покажись, – велел Карни. – Я не такой, как Кэтсо, я не боюсь. И хочу знать, кто ты.
Выжидавшее чудовище наклонилось к нему из своего зеленого укрытия и сделало один-единственный леденящий выдох. Запахло отливом на реке и гниющими растениями. Карни уже собирался снова задать свой вопрос, но понял, что выдох и был ответом. Все, что чудовище могло сказать о себе, вмещалось в это едкое, протухшее дыхание. Вполне красноречиво. Подавленный образами, которые пробуждал запах, Карни попятился. Перед его мысленным взором шевелились вялые израненные фигуры, погруженные в грязь.
В нескольких футах от дерева чары рассеялись, и Карни втянул в себя загазованный воздух шоссе, словно свежий аромат утра. Парень повернулся спиной к страданию, которое ощутил, сунул обмотанную шнурком руку в карман и зашагал по дорожке. Деревья позади снова замерли.
На мосту собралось несколько дюжин зрителей, которые наблюдали за происходящим внизу. Их поведение возбуждало любопытство водителей, направлявшихся по Хорнси-лейн. Некоторые из них припарковали машины и вышли, чтобы присоединиться к толпе. Сцена под мостом казалась слишком далекой, чтобы пробудить в Карни хоть какие-нибудь чувства. Он стоял среди переговаривающихся зевак и бесстрастно смотрел вниз. Тело Кэтсо легко было узнать по одежде. От бывшего приятеля почти ничего не осталось.
Карни знал, что через какое-то время ему придется скорбеть. Но сейчас он ничего не чувствовал. В конце концов, Кэтсо ведь мертв, так? Его боли и волнениям пришел конец. Карни чувствовал, что мудрее приберечь слезы для тех, чьи страдания только начинаются.
И снова узлы.
Вернувшись домой той ночью, он попытался спрятать их, но после всего произошедшего они притягивали к себе с новой силой. Узлы сдерживали чудовищ. Как и почему, Карни не знал, и, как ни удивительно, сейчас это мало его заботило. Всю свою жизнь он принимал то, что мир полон тайн, которые его ограниченный разум не способен постичь. Из школьных уроков он вынес лишь осознание собственной дремучести. И эта новая загадка стала просто еще одним пунктом длинного перечня.