Так не мог говорить ни зверь, ни первушник, а уж тем более ноль.
— Да, да, да… — ответил веселый старик, — Бельчонок совсем грустный, у него нет иголок.
— Убей меня, червь…
— Иголки есть у елки, — продолжал напевать старик.
— Я подарю тебе все богатства Инфериора, ноль.
Едва я услышал это, как мои глаза полезли на лоб. А старик захохотал:
— Зачем богатство? Вот придет великий хозяин, и принесет вкусной еды.
— Власть. Ты получишь власть…
— А еще он приведет нуляшку. Сладкую, красивую.
— О-о-о… Я убью тебя, ноль.
— Да, ты же слышишь их крики? Нуляшки так любят сладко кричать.
Разговор мне не нравился. Голоса не нравились. Мне не нравилось в этом помещении все, абсолютно все!
Я попробовал сунуться через окошко своим сканером, уже не боясь, и увидел так же явно всю мебель, но вот за открытой дверью ничего, только яркое сияние. Мне никогда не приходилось чувствовать стихией земли, чтобы что-то так сияло.
Если сильверитовый шлем наверху представлял собой черную дыру для моего сканера, то тут наоборот. Фонит так, будто на солнце смотришь. Мое сердце радостно забилось — наверняка это аурит! Кажется, я все-таки нашел секретницу.
— И у бельчонка будут иголки…
— Жалкий червь, ты будешь умирать медленно! Сотню лет!
— Как ты? Ах, да. Ты же бессмертный.
Я снова присел, опершись спиной о дверь, и посмотрел на доспехи. Зачем они тут, для красоты? Но в комнате наверху еще полно места.
Можно вечно сидеть и ничего не делать, а можно действовать. Я потянулся к железной ручке… и убрал пальцы, едва не коснувшись. Сердце забилось неясной тревогой.
Я задумался. Путь, полный ловушек, и вот так просто открыть дверь? Ну, не может такого быть. Тут должен быть последний аккорд.
Задача требовала решения, и я снова посмотрел на доспех. Просканировав его, я почуял толстый слой пыли, но только не на правой перчатке. Глаза достаточно привыкли к темноте, и я разглядел, что перчатка была потертой. А весь доспех при этом новый.
Сняв перчатку и держа за широкую манжету, я поднял ее на свет. Внутренняя часть ладони между большим и указательным пальцем была окрашена в красный цвет.
Я осмотрел ручку двери, но в темноте нельзя было разглядеть. Вроде какие-то разводы. По коже побежали мурашки — не может быть, чтобы звери знали о каракозе! Мастер Женя говорил, что это секрет Проклятых Гор.
— А вот еще иголка, — донесся голос.
Раздался стук молотка, и снова тишину разрезал вопль. Иголку явно вбивали в живое существо. Я никогда не был особым моралистом, но даже меня коробило, когда рядом кого-то мучили.
Этот крик сложил все паззлы в голове. За ручку браться нельзя, а перчатка на доспехе потертая. Недолго думая, я одел ее и положил пальцы на ручку двери. Потянул…