— Н-да, ведь когда убита женщина, в первую очередь подозрение падает либо на нынешнего, либо на бывшего мужа. Понятно, пока не найден настоящий убийца. Но вы, наверно…
Карен глубоко вздыхает.
— Йон, дорогой, зря стараешься, ничего ты из меня не вытянешь. Можно мне спокойно поужинать?
— Значит, есть что вытягивать? Я правильно понял?
— Я хочу доесть свою треску, пока она не остыла, и доесть в одиночестве, вот так и понимай.
Йон Бергман игнорирует ее кивок в сторону тарелки, отпивает глоток пива, ставит стакан на стол.
— Надо же, раньше ты была такая открытая, откровенно говорила, что думаешь.
— Пожалуй, слишком откровенно.
Она тотчас жалеет об этих словах, зная, что Йон Бергман в долгу не останется.
— Понятно, тебе заткнули рот, поручили руководить расследованием, но запретили высказываться. Вот почему “пресс-конференцию” проводил этот дуболом Хёуген.
Йон Бергман пальцем рисует в воздухе кавычки, а Карен думает, как ей не нравится этот жест. Потом она думает, что остатки трески явно успели остыть. Делает официанту знак принести счет.
Конечно, Йон Бергман — телерепортер, а не пишущий журналист, она не рискует прочитать в утренней газете переиначенные цитаты, однако аппетит пропал. Вдобавок она знает, через минуту-другую он обязательно припомнит то, что случилось четыре с лишним года назад. Короткий, но бурный летний роман, несколько недель, когда они почти не вылезали из постели, потом еще несколько месяцев, когда встречались время от времени, а потом все кончилось. Приятный пустячок, она редко о нем вспоминает, потому что они с Йоном вращаются в разных кругах и теперь сталкиваются редко. Но хотя все это дела давно минувших дней, доверие к ней будет подорвано, если в коридорах полиции станет известно об их коротком романе. И без того слишком многое просачивается в СМИ, и вечно идут споры о том, кто же все-таки распускает язык.
Так что сидеть и пить вино с Йоном Бергманом в разгар расследования ни в коем случае нельзя. Скажешь еще слово — и он уже не отцепится, думает она. Нагибается к сумке на полу, достает бумажник.
— Раз ты не уходишь, уйду я, — говорит она и, чтобы подсластить пилюлю, добавляет: — Мне пора, спешу.
— Да ладно тебе, расслабься. Хоть чем-нибудь можешь поделиться, памятуя о том, что было…
Не отвечая, она подает официанту банковскую карточку. Тот набирает на считывателе несколько цифр, ставит его на стол перед Карен, бросает взгляд на тарелку.
— Не понравилось? — Он смотрит на недоеденную треску и лужицу застывающего масла.
— Что вы, очень вкусно, просто я спешу.