— Я не знала, сколько можно рассказать, — поясняет Сара Ингульдсен. — Вот и сказала только, что Сюзанна Смеед умерла и что, когда человек умирает дома, мы обязательно вызываем врача.
— Хорошо, а сейчас идите. Если понадобится, мы свяжемся с вами и Ланге позднее.
Карен опять оборачивается к Харальду Стеену, смотрит ему в глаза.
— Да, Харальд, она все правильно сказала, мы всегда так поступаем. Но в данном случае у нас, к сожалению, есть все причины полагать, что Сюзанну… лишили жизни.
“Лишили жизни”. Будто это звучит лучше, чем “убили”, думает она и быстро косится на белую коробочку с нитроглицерином. Сердечный приступ сейчас не просто стал бы роковым для Харальда Стеена, но еще и отнял бы у них всякую возможность получить важные показания.
— Потому нам и нужна твоя помощь, понимаешь, — продолжает она. — Может, ты видел или слышал что-нибудь, что поможет нам выяснить, кто…
— Как? — с неожиданной силой в голосе произносит Харальд Стеен. — Как умерла Сюзанна?
Старик наконец с трудом сумел сесть и выпрямиться, но в глазах по-прежнему смятение и беспокойство. Он тянется к стакану с водой, и Карен отмечает, что рука у него слегка дрожит, однако цвет лица вполне нормальный.
— Все хорошо, Харальд? — уклончиво спрашивает она. — Может, позвонить кому-нибудь? У тебя ведь сын на Фриселе, хочешь, вызовем его сюда на ночь?
Украдкой она бросает взгляд на часы: четверть пятого. По воскресеньям паром из Санде ходит каждые полчаса. Сын Харальда мог бы добраться сюда через час-другой.
— Нет, боже упаси, не надо его вызывать, — сердито отмахивается старик. — Обойдусь, вот увидишь.
— Тогда, может, кого-нибудь другого? — спокойно предлагает Карл. — Пожалуй, вам не стоит оставаться одному, во всяком случае сегодня вечером.
Карл откинулся на спинку продавленного кресла, сидит, положив ногу на ногу в попытке найти опору для блокнота.
— В шесть придут из социальной службы, — бормочет Харальд Стеен. — В смысле, если не забыли про меня.
— Вот как, у тебя, стало быть, есть помощники. И часто они приходят?
Харальд Стеен хихикает с весьма довольным видом, будто уже забыл, почему полиция сидит у него в гостиной.
— Ну, с тех пор как у меня неполадки с сердцем, приходит одна бабенка дважды в день, кормит, так что об этом можно не беспокоиться. Еще она убирает, причем хорошо. Правда, полька она, само собой, — добавляет он, словно несколько умаляя тем самым качество предоставленных услуг.
Карен слышит скрип ручки, Карл что-то записывает.
— И в какое время она приходит?
— Полька? Да по-разному. Иной раз в восемь утра и к ужину. Только вот приправы она чудные кладет. Я пробовал ей сказать, но…