С растущей неловкостью Карен и Карл осмысливают новую информацию. Они напрочь упустили из виду, что брак у Юнаса Смееда был бурный, вдобавок ссоры и после развода не прекратились. Упустили из виду! Мало того, в связи с расследованием убийства его бывшей жены. И слыша об этом от его родной дочери, оба не могут отделаться от ощущения, будто суют нос во что-то, к чему вовсе не хотят иметь касательства. Будто роешься в чужом грязном белье, думает Карен.
— Только еще один вопрос, — говорит она. — Ты не знаешь, кто мог желать зла твоей маме? Кто-нибудь, с кем она ссорилась или конфликтовала?
Сигрид смотрит на нее с бесконечно усталым видом.
— Ссорилась? В смысле, кроме папаши? Да практически со всеми, с кем общалась.
— Ты имеешь в виду кого-то конкретно?
— Я понятия не имею, что она делала и с кем общалась. В последние годы мы почти не контактировали.
Она умолкает, глаза пустеют.
— Ладно, Сигрид, — говорит Карен. — Не будем больше мешать тебе сегодня, но, возможно, нам придется потолковать еще раз. — Она достает из кармана куртки визитную карточку. — Вот мой номер телефона. Если что-нибудь вспомнишь, позвони. Или если просто захочешь поговорить, — добавляет она, сама не зная, что имеет в виду. Вряд ли Сигрид Смеед по доброй воле надумает излить душу отцовской коллеге. Полицейской.
Она кладет карточку на столик и встает. Когда Карл закрывает дверь, Сигрид по-прежнему не шевелясь сидит на диване.
Ей бы не мешало запереться, думает Карен.
В лифте оба молчат. Выходя из подъезда, замечают троих подростков лет тринадцати: словно крысы, они кидаются врассыпную от машины Карен.
— Вот поганцы, почему они не в школе? — сердито бросает Карл, разглядывая черную надпись на лобовом стекле: ищейки хреновы.
— Пожалуй, вопрос в том, откуда им известно, кто мы, машина ведь без логотипа, — замечает Карен.
Карл со злостью смеется, пробует оттереть рукавом куртки черные буквы.
— Эти гаденыши чуют полицейского за полсотни метров. У них это в генах.
— Кончай, куртку испортишь. И хватит браниться.
Она открывает дверцу, включает дворники. Карл садится на пассажирское сиденье. Машину наполняет слабый запах спирта, меж тем как моющая жидкость превращает черную краску в серую жижу, которую дворники размазывают по стеклу.
— Паршивая история, — немного погодя роняет Карл.
Карен молча кивает.
— Ты уверена, что хочешь сама поговорить с Юнасом? Может, вдвоем будет легче?
— Спасибо, очень мило с твоей стороны, но думаю, я все-таки и на сей раз лучше съезжу одна. Вчера мы не слишком продвинулись, он… был в шоке и не очень-то шел на разговор.