Тэриньяльт поджал губы.
— Твоя дочь тоже умеет говорить неприятные вещи в лицо, государь.
— Это же моя дочь. Прости.
— Я привык.
— Арнайя!
— Да?
— Каков я в твоих глазах?
— Ты светел, государь, но она ярче.
Ринтэ встал.
— Возьми-ка клинок. Я завяжу глаза. Посмотрим, как у нас получится — у тебя с твоим зрением, у меня — с моим.
— Охотно.
— Надо же, ты совсем не считаешь себя калекой.
— Ты умеешь говорить приятные слова, государь.
— Еще раз прости.
— Еще раз отвечу — я привык.
Адахья, скрестив руки, смотрел от входа. Он не беспокоился. В этих двоих он был уверен как в себе.
— А что ты еще скажешь о моей дочери? — выдохнул Ринтэ, уходя от выпада.
— Она умом старше своих лет, — Арнайя стремительно поднырнул под клинок и оказался прямо перед королем, и не отклонись тот в последний момент в сторону, мог бы засчитать себе полное поражение.
— Чуть не убил!
— Прости, государь.
— Ничего, я привык, — передразнил Ринтэ. — Говоришь, она так умна?
— Она, — клинок скользнул по клинку, — она владеет собой, как человек, умудренный опытом жизни. — Отскок назад.
— Это хорошо… Оставим, — король опустил клинок. — Не мальчики уже. Ты воплощенная смерть, Тэриньяльт. Хорошо, что именно ты провожал Майвэ. — Он снял повязку. Сядем. Я жду еще троих. Адахья, присоединяйся.
— Нет уж, господин, я на страже.
— Ну, тогда стой. А, вот и первый.
— Привет тебе, дядюшка! — раздалось от порога.
— Какого дядюшку ты приветствуешь? Нас тут двое, и оба тебе дядюшки.
— Тогда привет вам, дядюшки! Дядя мой король и дядя брат матери моей королевы! Привет вам, привет!
Юноша поклонился обоим и сел.
— О чем будет речь?
— Потерпи, еще не все пришли. Что скажешь о нем, Тэриньяльт?
— Он светел, как твоя дочь.
— А равновесие в нем есть?
— Нет. Совсем никакого. Он полыхает.
— Вы о чем, дядя?
— О ком, племянник. О тебе.
Принц настороженно молчал, глядя на старших мужчин.
— Я бы хотел знать, зачем эти разговоры и чего вы ожидаете от меня.
— Я жду, что ты будешь слушать. Через три года ты войдешь в возраст совершеннолетия, и я хочу, чтобы ты был готов.
***
— Через три года твой брат станет совершеннолетним, — говорила Сэйдире. Разговор происходил в круглой комнате на половине вдовой королевы Асиль. Это сразу насторожило Майвэ — обеих женщин объединяло только одно, и Майвэ знала, что именно. И говорить ей об этом совершенно не хотелось. Но вот уйти от разговора было невозможно.
Госпожа Асиль постаралась, чтобы все было устроено как можно лучше. Покой был тепло натоплен, курильницы источали тонкий пряный аромат. Ради Лебединой госпожи всюду были расставлены светильники. Поверх толстых циновок были расстелены ковры, в которых нога тонула по щиколотку, разбросаны шелковые подушки и покрывала. На черном круглом столике стоял кувшин с крепким сладким лунным вином с пряностями, блюдо с печеньем, сладостями и засахаренными фруктами из Дневных земель.