Я зашагала по тротуару. Ноги подкашивались. Я уже подняла руку, чтобы позвонить в дверь, но в последний момент остановилась. Теперь, когда я знала, что отец Ланы здесь, я хотела стать невидимой. Как тот шпион, который никем не замеченный проскальзывает в дом, а затем уходит прочь.
Я вошла в дверь и окинула глазами фойе. Люси, экономка Макса, как раз подходила к лестнице, держа корзину для белья. Заметив меня, она остановилась. Ее глаза буквально полезли на лоб. Ей было за пятьдесят. Ее каштановые волосы поседели на висках. Она приходила сюда три раза в неделю.
Прижав к губам указательный палец, я поманила ее к себе поближе.
– И давно они там? – прошептала я.
– Нет. Минут пять.
– Ладно. Хорошо. Я… – увидев выражение ее лица, я умолкла. Если что-то случится, она прикроет Макса. Я же – совершенно иное дело.
– Наоми, сейчас вас тут не должно быть, – прошептала она в ответ.
– Я всего на пару минут.
Я похлопала ее по плечу, ободряюще улыбнулась и на цыпочках подошла к двери кабинета Макса. Шаги Люси теперь звучали над моей головой.
Приложив ладони к двери, я прислушалась к разговору в комнате.
– Почему вы здесь? Вы сердиты, что ваша дочь ушла от вас? – Голос Макса звенел гневом. – Помогите мне понять, в чем дело. Скажите честно, что на самом деле происходит.
– Я знаю, что ты разумный человек, мой мальчик.
Я закрыла глаза и осторожно уперлась лбом в дверь. Да, это был Майкл.
Я собиралась послушать разговор пару-тройку минут и уйти, прежде чем меня застукают. Увы, моя рука сама легла на дверную ручку. Я приоткрыла дверь всего на дюйм, но этого оказалось достаточно, чтобы увидеть, что происходит. Я прикрыла левый глаз и повернула голову, заглядывая в кабинет правым.
Отец Ланы расхаживал по комнате. На нем были черные костюмные брюки, белая рубашка и темно-синий галстук. Его светло-каштановые волосы были зачесаны на косой пробор. Аккуратно. Волосок к волоску.
– Я приехал сюда, чтобы поговорить с тобой, – рассуждал ее отец. – Как мужчина с мужчиной.
Макс фыркнул, откинулся на спинку кресла и смерил отца Ланы пристальным взглядом.
– Просто скажите, что вам нужно, и уходите.
Майкл застыл на месте и повернулся к Максу. Я не видела его лица, но наблюдала язык его тела. То, как он стоял, как скрестил на груди руки.
– Что бы ни сказала тебе моя дочь, это неправда.
Макс ничего не ответил.
– Я понимаю, что ты думаешь, что поступаешь правильно. Ты думаешь, что защищаешь ее, изображаешь из себя героя. И это замечательно. – Он одарил Макса типичной улыбкой политика, той, что призвана располагать к себе. – Но здесь некого защищать. Все в порядке.