– Конечно, – рассеянно говорит он. – Риелтор показал мне дом, и когда я увидел эркер, то вспомнил, как ты говорила об этом в детстве.
– Так что технически этот дом наполовину мой, – поддразниваю я.
Лахлан протягивает мне тарелку. Я пытаюсь взять ее, но Лахлан крепко держит тарелку. Он не отпустит ее, пока я не посмотрю ему в глаза. Когда я, наконец, это делаю, я ловлю на себе его напряженный взгляд.
– Почему наполовину? Он весь твой.
Я тупо смотрю на него. Нет, он не лжет.
– Пойдем, – говорит Лахлан. – Будем ужинать в гостиной.
Мы сидим в дружеском молчании и едим.
– Ты рада, что тебя отпустили на выходные? – спрашивает он.
– До сих пор не могу в это поверить, – признаюсь я. – Нас там не выпускают на улицу даже на двадцать минут. Или медсестра стучит в вашу дверь каждый час. Мне не нужно слышать постоянный гул голосов за дверью, не нужно спать в этой ужасной комнате. Плюс еда – она гораздо, гораздо лучше.
– Неужели? – спрашивает он с легкой усмешкой.
Я киваю.
– Подгоревший мясной рулет, непропеченный гамбургер и сыр – вот, пожалуй, и все меню.
– Все едят вместе?
– Обычно да. Если ты не проштрафился. Тогда ты ешь в своей комнате.
Он хмурит брови и в упор смотрит на меня. Я знаю, что наговорила лишнего. Он думает про Фэйрфакс. Я тоже думаю про Фэйрфакс, хотя и не хочу. Его дом был свободен от всех этих малоприятных вещей, нависших надо мной. Так должно оставаться и дальше.
Я хочу взять свои слова обратно и начать все сначала. Я смотрю в тарелку. Внезапно у меня начисто отшибло аппетит. Я встаю и иду обратно на кухню, где ставлю тарелку на стол. Когда я возвращаюсь в гостиную, Лахлан растерянно смотрит на меня. Я смотрю на него секунду, а затем выключаю свет. Медленно подхожу к большому окну и, скрестив на груди руки, смотрю на улицу.
Дом Лахлана стоит на холме. Отсюда мне видны яркие огни города. Я представляю людей в их домах, все они довольны жизнью и спокойны. Это умиротворяет меня. Я даже готова остаться здесь навсегда.
– Что ты делаешь? – спрашивает Лахлан.
Я стучу ногтем по стеклу.
– Рассматриваю окрестности.
– С выключенным светом?
– Так лучше видно.
В Фэйрфаксе я бы не увидела перед собой эту картину и не почувствовала бы ничего. Прямо сейчас, если захочу, я могу протянуть руку и ощутить мир, на который смотрю. Лахлан откатывается на кресле назад. Я слышу его шаги, а затем звук открывающихся и закрывающихся ящиков.
Чирк. Чирк.
Знакомый звук, и он заставляет мое сердце учащенно биться.
В считаные секунды комнату заливает янтарный свет. Я оборачиваюсь и вижу Лахлана. В его пальцах зажата спичка. Не зажигалка. А просто спичка. Вроде тех, которыми мы зажигали фейерверки.