В кожу моей головы впиваются ногти. Я чувствую металлический запах крови, но продолжаю давить, все сильнее и сильнее.
В палату вбегает Мэри. Я продолжаю кричать, но исподтишка наблюдаю за ней. Она смотрит на меня и поворачивается кругом, оглядывая комнату. Она его не увидит. Это я предвидела: он не даст ей увидеть себя.
Он умолкает. Я тоже умолкаю. Его губы кривятся в усмешке. Он подносит палец к губам и качает головой.
Я опускаю голову к коленям и начинаю хныкать.
– Наоми, – одергивает меня Мэри и отрывает мои руки от ушей. – Что не так?
Она наклоняется ко мне. В ее глазах застыл вопрос. Я моргаю. Раз. Другой. Третий.
– Мне нужно что-то, чтобы уснуть, – заикаясь, лепечу я.
Мэри отпускает мои запястья, словно они источают яд.
– Я уже дала тебе твои лекарства.
Она пытается уложить меня, но я не поддаюсь.
– Они не действуют, – с нетерпением говорю я. – Мне нужно еще.
– Я не могу дать тебе еще.
Она осторожно пытается уложить меня обратно на кровать, но я сопротивляюсь.
– Почему нет? Мне это нужно. – Я в упор смотрю на Мэри, пока мои глазные яблоки не начинают покалывать от боли. Я резким движением хватаю ее за локоть. – Мне нужно поспать. Мне нужно…
Мне нужно забыть. Хотя бы всего на одну минуту в день, лишь бы не чувствовать отупляющего ужаса.
Она вырывает руку и идет назад к двери.
– Наоми, я не могу прыгнуть выше головы доктора Ратледж. Это она прописывает тебе лекарства и дозировку.
– Это гребаная шутка! – кричу я.
– Поговори об этом завтра с доктором Ратледж.
– Я не могу ждать до завтра! – Мэри отводит взгляд, и я умоляю: – Пожалуйста, Мэри.
На секунду я вижу в ее глазах проблеск сочувствия. Только на секунду.
– Постарайся уснуть, – говорит она и идет к двери. Та со щелчком закрывается за ней.
Мэри думает, что, закрыв дверь, она делает мне лучше, что усталость возьмет верх и я усну. Но она просто заперла меня в комнате с дьяволом.
Я в аду.
Я в аду.
* * *
После того как Мэри уходит, я превращаюсь в ненормальную, какой она меня считает. Я колочу в дверь. Пинаю ее ногой. Кричу. Я иду к своему столу, поднимаю стул и швыряю его в дверь.
И все время он наблюдает за мной, сидя в углу со злорадной улыбкой. Он чувствует мой страх. Это его и привлекает. Я даю ему все, что он хочет: контроль и власть. Каждый раз, когда я хнычу или отступаю в испуге, он питается моим страхом. Его тело становится сильнее, голос – громче, и эту власть, которую он имеет надо мной, невозможно терпеть. Она выкручивает мне кишки, я готова рухнуть на пол и корчиться от боли.
Будь у меня больше сил, я бы попыталась дать ему отпор. Велела бы ему держаться от меня подальше. Сказала бы, что я его не боюсь.