Мое горло сжалось. Легкие тоже. Макс потянул меня за руку. Я хотела оттолкнуть его. Хотела многое ему сказать, но не сказала. Казалось, еще пара секунд, и я грохнусь в обморок. Как будто моя злость на отца Ланы стала столь огромной и всепоглощающей, что мое тело уже не в силах с ней справиться.
Макс плавно провел нас сквозь толпу, то и дело прощаясь с кем-нибудь из гостей. Я все время молчала. У двери я обернулась.
Отец Ланы провожал нас холодным, расчетливым взглядом. В его извращенном сознании что-то зрело, какой-то план. И я бы солгала, сказав, что не почувствовала страха.
Еще как почувствовала!
Когда мы вышли из зала, я выдернула свою ладонь из руки Макса. Он шумно дышал через нос и даже не пытался снова обнять меня. Мы молчали. Сев в машину, я громко хлопнула дверью.
Макс включил зажигание. В салоне тотчас заорало радио. Передавали какую-то бодрую песенку, которую мне меньше всего хотелось слышать. Словно угадав мои мысли, Макс мгновенно выключил звук. Я смотрела в окно, на многочисленные силуэты, мелькавшие в окнах бального зала. Я была так близко!
Макс повернулся ко мне. Я знала, что он смотрит на меня, ожидая, что я заговорю первой. Пусть даже не надеется. Если нужно, я готова играть с ним в молчанку весь этот гребаный вечер. Наконец он сдался и вырулил с парковки.
В нас обоих клокотал гнев. Он кружился вокруг нас. Из-за него даже воздух сделался густым и тяжелым. Мы должны были что-то сказать… что угодно, лишь бы выпустить его наружу. Но я не могла. В моей голове вертелось слишком много мыслей. И мой разум оказался бессилен удержать хотя бы одну.
Макс сосредоточился на дороге. Убрав руку с руля, он нетерпеливым рывком ослабил галстук. Вдоль улицы тянулись уличные фонари, отбрасывая тускло-желтый свет на лицо Макса. Я хорошо видела, насколько он мрачен. Он вновь стиснул руль обеими руками, а потом первым нарушил молчание.
– Увидев его, честное слово, я был готов его придушить, – признался он и посмотрел на меня. – Вот уж не думал, что мне придется беспокоиться о тебе.
Я смотрела прямо перед собой. Дорога, казалось, тянулась вечно. В течение миллисекунды фары встречных машин высвечивали наши лица, после чего нас вновь поглощала темнота. Я посмотрела в окно и не увидела ничего, кроме черного пейзажа.
Никто из нас до конца поездки не проронил ни слова.
Макс свернул к своему дому и выключил зажигание. Остывающий двигатель медленно тикал, словно часы.
– Как я понимаю, наш сегодняшний вечер окончен? – спросил он.
Мне совсем не хотелось, чтобы вечер закончился именно так. В этом время люди обычно отдыхали, готовились ко сну. Но только не мы. Мы были слишком возбуждены. Заведены до предела. Этакие ходячие бомбы замедленного действия, готовые вот-вот взорваться. Я вышла из машины.