Карэле думал о будущем, в котором на смену маленьким уютным кондитерским придут шумные шоколадные фабрики из камня и стали. Этот Марек Семенек не верит, что в шоколад нужно вкладывать душу. Как и в любое дело, которое ты делаешь, если делаешь его по-настоящему. Но что, если он вложил свою душу в саму фабрику? В свои любимые механизмы, способные работать без участия человека?
А если так, то будет ли результат одинаковым? Хватит ли одной человеческой души на огромную, шумную фабрику, на бесконечную горячую реку сваренного машинами шоколада?
— В конце концов, время покажет, — Карэле закинул голову, любуясь летними звёздами.
Тихонько скрипнули цепи: скелет, подвешенный к потолку, перевернулся, устраиваясь поудобнее.
* * *
— Если позволите, госпожа Алли… — несмело сказала Сейли и замолкла, сосредоточенно складывая снятое с кровати бельё.
— В чём дело, девочка? — подняла на неё глаза хозяйка, наводящая перед сном порядок на туалетном столике.
— Это насчёт господина Венсана, — горничная вконец смутилась. — Он на меня так странно смотрит…
Алли с улыбкой покачала головой.
— Венсан не позволит себе лишнего, да ещё и в отношении такой молоденькой девчушки, как ты. Я думаю, это профессиональный интерес. В конце концов, он известный оккультист, астролог, таролог… Он с первого дня почувствовал в тебе кровь Сумеречного Народца, хотя и не понял, в чём дело. Видимо, эта загадка его и привлекает. Венсан у меня ничего не спрашивал, потому что любит решать такие задачки самостоятельно. Но, если хочешь, я могу с ним поговорить.
— Ох, нет, госпожа Алли, лучше не надо!
Взметнувшаяся над кроватью чистая простыня скрыла зардевшуюся Сейли от глаз хозяйки. В комнате запахло лавандой.
— А ещё он спрашивал, когда я родилась, — пожаловалась девушка, тщательно расправляя складки.
— Просил назвать время и место? — уточнила Алли.
— Нет, только день.
— Ну, тогда ничего страшного. Такие вещи он спрашивает у всех подряд. Хочет понять, к какому знаку Зодиака ты относишься — у астрологов всегда только это на уме. Вот если он попросит назвать время с точностью до минуты, тогда можешь начинать беспокоиться. Значит, он собирается составить твою натальную карту, а это дело сложное, ради кого попало им не занимаются.
— Конечно, я понимаю, — тихо сказала Сейли, натягивая наволочку на подушку. Алли показалось, что в её голосе проскользнула нотка разочарования.
* * *
Два дня спустя поздние летние сумерки застали Марека Семенека в тихом переулке позади кондитерской Карэле. Его карманы оттягивали мешочки с золотом. В левом кармане, под мешочками, лежала смятая записка, написанная торопливым, неровным почерком. «У заднего входа кондитерской, в девять», — гласила она. И нахально добавляла: «Восемьсот ренов».