— Не думаю. Посмотрим, удастся ли уладить дело с Проказниками. Возможно, они согласятся потерпеть некоторое время, а летом мы всё равно поедем на море. У меня есть несколько подруг на побережье, постараюсь пристроить тебя горничной к кому-нибудь из них. Ты переживёшь разлуку с тёткой?
— Вполне! — заверила её Сейли.
Хозяйка поправила одеяло и, мягким кивком остановив благодарности девочки, вышла за дверь.
* * *
Карэле задумчиво отвёл со лба выбившуюся из причёски карамельную прядь.
— Что ж, неплохой план. Если они согласятся, конечно.
— А я отправила её к Талине, представляешь? — мрачно сказала его жена. — Неудивительно, что девочка предпочла броситься с лестницы. Хорошо ещё, что обошлось без переломов.
— Не расстраивайся, любовь моя, — Карэле притянул Алли к себе. — С нею всё в порядке, и этого достаточно. А я посмотрю, что можно сделать с Тёмным Народцем.
* * *
Кондитер тихонько поднялся по лестнице и открыл дверь в спальню. Занавески были отдёрнуты, и в окне виднелась сияющая полная луна. Карэле пересёк комнату и уселся на подоконник вполоборота, глядя в весеннее звёздное небо.
— Ну как? — спросила жена. Её рубашка смутно белела в лунном свете, когда Алли села на кровати.
— Я всё-таки уговорил их, — сообщил Карэле. — Но они всю душу из меня вытрясли!
— Впервые слышу, чтобы Проказникам понадобилась чья-то душа, — в голосе жены слышалась улыбка.
— Ну хорошо, душа осталась на месте, — рассмеялся кондитер. — Однако кое-что пообещать всё-таки пришлось.
— Что именно? — с тревогой спросила Алли.
— Ты меня убьёшь, — мечтательно протянул её собеседник.
— Карэле Карэле, рассказывай немедленно! Если я не убила тебя раньше, то теперь всё равно уже поздно!
— Хорошо, хорошо, — кондитер поднял руки. — Я пообещал им, что на Бельтейн мы с тобой спляшем вокруг шеста.
— Что? Карэле!.. Но это немыслимо! Это занятие для молодых!
— А Соседи сказали, что мы принесём им счастье, — легкомысленно отмахнулся тот. — В конце концов, ты сама знаешь, что мы можем себе позволить и не такое. От нас ждут всего, чего угодно.
Алли выбралась из постели и подошла к окну, прижавшись к плечу Карэле.
— Ты неисправим, — с тихим смешком сказала она.
Он не ответил, только притянул жену к себе, обняв. Они смотрели на луну, и глаза у обоих были цвета весенней ночи, со всеми её созвездиями, ночными птицами и молодыми, головокружительно пахнущими травами.