— Выберем день и проведём его в постели, не одеваясь, — обещает он, и чувствую себя настолько окрылённой, что теснее прижимаюсь к нему и оставляю поцелуй на его груди.
— А сейчас в душ, — Ник отстраняется от меня, сажусь на постели, прикрывая одеялом грудь.
— Я могу с тобой? — Спрашиваю, и он оборачивается, бросая взгляд на мою руку, придерживающую одеяло.
— Мишель, ты только что кончила, я трахал тебя вчера, сегодня, завтра… а всё ещё стесняешься, — журит он меня и, применяя силу, тянет на себя одеяло, которое вырывается из моих рук. Остаюсь сидящей на постели совершенно обнажённой и с капельками спермы между ног, которые успеваю увидеть, перед тем как охнуть от неожиданности.
— Ник! — Возмущаясь, пытаюсь прикрыться руками.
— Разрешу принять со мной душ, если прекратишь это делать. Мне нравится твоё тело, оно прекрасно, крошка. И у меня на этот счёт есть одна очень пикантная фантазия. Так что решай, — он беззастенчиво встаёт и отбрасывает одеяло на пол.
— Первобытный человек ты, и наглый, а ещё безумно сексуальный, — томно шепчу и, убирая руки, поворачиваюсь к нему, красноречиво останавливаясь взглядом на спокойном члене.
— Извращенка, — смеётся он, но продолжает так стоять и даже упёрся руками в бока, ожидая моего решения.
— Ты хороший учитель, Ник, — подползаю к краю постели и, спуская ноги с неё, встаю рядом.
— Ты прилежная ученица, Мишель, и безумно жаждущая принять со мной душ, — он неожиданно притягивает меня к себе за талию, обнимая, кладу руки на его плечи, счастливо улыбаясь.
— Всё для вас, мистер Холд, — шепчу, а он закатывает глаза, и одним движением подхватывает меня за талию, взваливая на плечо.
— Ник! — От неожиданности ударяю его по голой ягодице, и он вторит мне, шлёпая меня следом.
— Молчать, крошка, — новый удар, и, уже смеясь, висну на его плече вниз головой. Не могу ничего с собой поделать, как мои пальцы тянуться к его ягодице, он получает щипок от меня и мой довольный возглас.
— Да ты неравнодушна к моей заднице, Мишель, — новый шлепок по оголённой ягодице… моей, дёргаюсь, кривясь, но тепло уже катится медленными покалываниями к бёдрам.
— Ты преувеличиваешь, — качаю головой, когда он ставит меня в прозрачной кабинке душа.
— Ни капли. Я это заметил, давно заметил. Маленькая и хитрая лгунья, — он щёлкает меня по носу, показываю ему язык.
Включает воду, настраивая прохладные струи, и закрывает дверцу, хватая меня за руку и ставя прямо под напор, что я жмурюсь и одновременно смеюсь, выплёвывая воду.
— Я помою тебя, — шепчет он, немного отдаляясь, берёт губку для душа, выдавливая на неё гель.