А запах? Я не пью молоко, вообще, а козье имеет иной специфичный аромат, который не отмыть. Главное, чтобы меня не вырвало.
Ритуал проводится ровно в двенадцать ночи, на меня надевают грязную поношенную одежду и ведут мимо живого коридора в ванную комнату, где в темноте блестит белесая вода, а вокруг расставлены свечи. С меня снимают одежду, оставляя голой под пристальными взглядами женщин, а их в моём случае было более ста, но все не поместились в маленькое пространство. И многие остались за пределами, только близкие стояли, пока я сгорала от стыда и вздрагивала от каждого прикосновения матери. Опустившись в холодное молоко, скривила нос от запаха и глубоко вздохнула.
Каждый голос, каждое слово резали меня изнутри. Я многих сравнений даже и не слышала, но это было унизительно. Ведь все считали меня Софи, и говорили о ней. Продержаться мне помогло лишь осознание того, что я буду свободна, как только выйду замуж. Скоро всё окончится, и разревусь в голос в своей спальне.
Агнесс, старшая сестра моей матери, показала жестом, что я могу встать. Мама не имеет права меня больше трогать, пока я не отвечу «да» перед алтарём. Она испачкана, потому что роды — это грех. А я сейчас вышла из ванной очищенной.
— Будь счастлива, девочка, — тихо сказала Агнесс и поцеловала меня в лоб, после того как меня обмотали полотенцем.
Под визг, крики и аплодисменты я шла по живому коридору, не поднимая головы. Подборок предательски дрожал, и я цеплялась в полотенце, уклоняясь от объятий, быстро дошла до своей спальни, где меня встретила Мили.
— Ты пахнешь, — покривилась она, а из моих глаз потекли слёзы.
Нет, не буду плакать. Не буду. Чёрт! Уже плачу, слова женщин крутились в голове, и мне было обидно, до боли обидно, что желудок сводило от рыданий.
— Ну, тише, — прошептала Мили и погладила меня по голове. — Уже всё, не волнуйся, как все лягут, пойдём, искупаемся.
— Нельзя, — хлюпнув носом, ответила я.
— Да и плевать, но не будешь же ты вонять завтра! Это ужасно, — испуганно сказала она, а я ещё сильнее разревелась.
Сидя на постели и прислушиваясь к своему усталому телу, я почему-то захотела убежать. Просто развернуться и сбежать. Сердце забилось быстрее, и я вскочила, сбрасывая полотенце.
— Анна? — Удивлённо позвала меня Мили, пока я торопливо натягивала бельё, джинсы и футболку.
— Я не хочу… не могу, — говорила, зашнуровывая кеды. — Пошло всё в пень! Я не выйду замуж! Мне это не нужно!
— Это паника, ты просто паникуешь. Рикардо будет добр к тебе, даже не смотря, на его очень интересную модель поведения, — успокаивала она меня.