— И он избил тебя там, где думал, я не увижу. И как часто это происходит? — Слышала его голос через грудную клетку.
— Первый раз, — и снова ложь. Всегда получала за сестру, ведь родителям было предпочтительней в детстве думать, что это я такая сложная, неблагодарная и злая.
— Не верю, — он покачал головой и немного отстранился, только чтобы поднять мою голову к своему лицу.
И опять это чувство прострации, когда смотрела на него. Просто невозможно отвести взгляд, и приходилось призывать всю свою гордость и силу, которой практически не осталось.
— Всё закончилось, Анна, — слабо улыбнулся он, и его ладонь легла на мою щёку, а подушечкой большого пальца он стёр влагу на ней. — Я прошу прощения, что заставил тебя кричать, но другого выбора не было, чтобы добиться правды. Теперь ты примешь ванну, обещаю, что не побеспокою, затем ляжешь спать. А что насчёт ваших традиций, то мне плевать на них, дорогая. Завтра мы уедем отсюда, и больше никогда не вернёмся.
Ласковый, дурманящий голос затуманил рассудок, и я моргнула, чтобы снять наваждение. Но что я могла сделать против опытного и взрослого мужчины, знающего и понимающего так много. Ничего, и только осторожно кивнула. Возможно, мы подружимся, и я смогу уберечь его от отца и барона. Он даже не представляет, что на самом деле здесь происходит, не догадывается о планах на него. Это логово гиен, а он тут один, как и я. Нас загрызут, если мы не убежим.
— У тебя удивительные глаза, дорогая, — прошептал он. — Они меняют цвет и это просто невероятное зрелище.
— У вас тоже, — выдавила я из себя.
— У тебя, Анна. У тебя, повтори, — продолжил он.
— У тебя.
— Спасибо, — поблагодарил он и улыбнулся. — Думаю, у нас всё получится.
Рикардо отстранился и, подхватив на руки, вернул меня в ванную комнату. Старалась не смотреть на голую грудь, не вдыхать мускусный запах с неизвестными нотками. Но задерживать дыхание было слишком глупо, я и так была на грани обморока от событий этого дня. И просто стояла, пока он сам наполнил ванну и указал рукой.
— Если что, позови, вдруг почувствуешь себя плохо. Хорошо? — Спросил он, и я лишь кивнула, ожидая, пока он не освободит комнату, и не запру дверь за ним.
А затем тёплая вода и слёзы от боли в ногах, ладонь, закрывающая рот, чтобы приглушить рыдания, и надежда на спасение.