— Анна! — Прорычал, виня именно её в пасмурном настроении. Девушка дрожала так явно, что можно было принять за болезнь. Её лицо покрывали капельки пота.
— Я… больно… ноги, — прошептала она.
— Чёрт, постоянно забываю. Пошли, — устало вздохнув, возненавидев вновь её отца за то, что теперь придётся думать ещё и о чужих ранах, подхватил девушку на руки и поднялся на лайнер.
Вцепившись в мою шею, её тело сотрясала крупная лихорадочная дрожь, быстрое дыхание согревало мою шею. Тонкий аромат мыла и шампуней долетел до носа, и я втянул его слишком глубоко, что даже немного оступился на лестнице, ведущей на самый верхний этаж, где и располагалась наша комната.
Хватит. Я же решил. В самолёте уверил себя, что брак будет только фиктивным. И плевал на её глаза и тайны, которыми она окружена. Меня это не интересует. А в связи с незнанием о ней, это ещё больше подтвердило мои мысли по пути сюда. Нет. Никаких чувств, даже вожделения. Перетерплю, а дома всегда есть возможность развлечься. Одному. В душе. Как подростку. Никаких измен. Никогда.
Мы вошли в каюту и я, опустив девушку на диван, отошёл от неё на два шага. Она оглядывалась, и её глаза округлялись.
— Сейчас лучше? — Отчего злость с новой силой появилась в голосе. Контролировать её невозможно.
— Да… спасибо, — кивнула она, продолжая изучать просторную гостиную и личный бар.
— Это… это каюта? — Заикаясь, произнесла она.
— Верно. Каюта повышенного комфорта. Две спальни. Гостиная. Балкон. Две ванных комнаты. Терраса, где обычно завтракают, обедают и ужинают, — сухо перечислил я.
— Невероятно… очень красиво… и снаружи тоже. Она не белая, а перламутровая, — замер, увидев на сочных губах слабую улыбку.
— Белый цвет для меня означает завершение. А вот перламутр, словно жемчуг, такой же таинственный, элегантный и прекрасный. Ни один из моих лайнеров не похож по оттенку с другим. Каждый из них отличается, — пояснил ей, и она повернулась ко мне.
— Хм… твоих? То есть, этот… эта махина принадлежит тебе? — Изумилась Анна.
— Тоже верно. Как и самолёт, на котором мы летели. Я занимаюсь строительством, у меня несколько заводов, — поделился с ней, хотя было неприятно от такой наигранной неосведомлённости. Она должна была знать, кто я такой и на чём основан мой бизнес.
— Это очень… очень… прости слов найти не могу. Ты создаёшь это великолепие с нуля. Как художник, — восхищение, которым она одарила меня, польстило самолюбию.
— Нет. Только подтверждаю проекты и даю деньги на строительство, — оборвал себя на желании развить тему, возможно, рассказать ей больше о себе. О том, как рисую по вечерам, черчу и проверяю каждую деталь.