Гарольд посмотрел на меня белесыми, старческими глазами, а терьер устроился у его ног.
— Итак… Карен… — произнес я.
Он проигнорировал мой вопрос.
— Как вас зовут?
— Эндрю.
Мне не нравилось, как он на меня смотрит.
— Кто-то за вами следует, Эндрю, — сказал он приглушенным голосом, чуть подавшись вперед.
Я напрягся. На стене за его спиной висела картина с тревожным сюжетом: фигура безглазой женщины тянулась вперед, а вокруг нее плясали языки белого пламени. Я посмотрел на ближайшие книжные полки: пухлые тома типа «Английская магия: темное искусство», «Жизнь и вечная смерть Алистера Кроули» и все такое.
— Что вы имеете в виду?
Гарольд перестал улыбаться.
— Что-то темное приникло к вам. Нечто вроде темного духа. Он прячется или пытается спрятаться, — он еще немного наклонился вперед, и я невольно обернулся назад, как будто мог увидеть за плечом демона, которого он там разглядел, — скрюченного и хихикающего, с черными крыльями.
— Вы не увидите его, Эндрю. Но он там, — старик снова глубоко вздохнул.
Надо сказать, меня все это нервировало.
— Скажите, вы в последнее время не страдали от… допустим… от неудач?
Я поколебался, прежде чем ответить.
— Ну, было такое.
— Думаю, что так. Этот дух — обманщик, он зловреден и провоцирует хаос, — глаза мужчины сузились, он перешел на шепот. — Это опасно, Эндрю. Но я мог бы помочь вам избавиться от него.
Я почувствовал, что по рукам бежит волна гусиной кожи.
— Не обижайтесь, но все это кажется мне каким-то безумием.
Он улыбнулся.
— Вы скептик. К сожалению, большинство людей таковы. Но когда становится слишком поздно, они начинают верить.
Я встал, поставил стакан на столик. Мне вдруг захотелось рассказать Чарли об этой странной встрече. Она посмеется, когда я буду описывать этого мистического старого джентльмена.
— Вы могли бы сказать, что с Карен? Где она?
Он нахмурился:
— О, да…
— Что такое?
— Мне жаль, что именно мне приходится сообщать вам об этом, Эндрю, но она мертва. Это случилось несколько дней назад.
Поезда с лязгом въезжали и выезжали с вокзала Виктория, влюбленные прощались, матери катили коляски с малышами, кто-то звонил домой, ворковали голуби, уборщики чистили территорию, охранники следили за всеми, люди двигались, останавливались и сталкивались. И посреди всего этого хаоса стоял я, словно окаменев, как единственная неподвижная точка в беспокойном мире — по крайней мере, я так чувствовал себя. Фоном звучали объявления: «приносим извинение… из-за несчастного случая… поезд 17:45 до Орпингтона откладывается… погиб на путях…»