— Эндрю! Эндрю? Ты меня слышишь? — голос был мягким и добрым, рука погладила мою щеку, провела по волосам. Этот голос словно плыл по темной воде, покрывая поверхность пеной из мелких пузырьков.
— Мама?
Нежный смех.
— Нет, красавчик. Это Чарли.
Я приоткрыл один глаз, затем другой. Голову пронзила резкая боль, рот был будто набит песком. Все тело казалось безумно горячим, я невольно взглянул вниз и увидел, что накрыт толстым шерстяным одеялом, которое обычно держал на самом верху гардероба. Надо мной склонился ангел с нежной улыбкой, ангел с великолепными пылающими волосами и большими добрыми глазами.
— Эндрю? — сказал ангел по имени Чарли, приближая лицо.
— Останься. Не уходи…
И снова погружение в темную пучину.
* * *
Когда я очнулся, Чарли стояла на коленях на ковре передо мной, со стаканом в руках, пристально меня рассматривая.
— О, слава богу. Постарайся больше не отключаться, — попросила она.
— Голова словно затянута паутиной. И в мозгах ползают пауки.
Чарли посмотрела на меня с беспокойством.
— Нет, я не имею в виду буквально, просто хочу сказать… — Никак не находились точные слова, чтобы выразить свою мысль.
Она протянула стакан воды и велела выпить.
— Как себя чувствуешь?
— Я не могу… Я не…
Она улыбнулась, обнажив зубы. На правом переднем зубе был маленький скол. Был ли он раньше?
— Хорошо-хорошо, главное — не волнуйся. Это мне знакомо. — Должно быть, я выглядел растерянным, потому что она добавила: — Я имею в виду, что тоже проходила это. Когда впервые приняла темазепам. Он был в той маленькой баночке.
Потребовалось несколько секунд, чтобы понять, о чем она говорит.
— Не кодеин?
— Нет. Я просто переложила таблетки в другую упаковку. Это снотворное. Я долго носила его в сумке… наверное, года два. Еще в бытность в Бирмингеме у меня были проблемы со сном.
— Ты жила в Бирмингеме?
— Да, недолго. У меня был контракт. Не важно. Дело в том, что капсулы были в огромной коробке, в фольге… я пересыпала остаток в пустую баночку. Наверное, они случайно попали в шкафчик вместе с другими вещами: шампунем и прочим. Сколько ты их принял?
Я подумал.
— Две.
Она покачала головой.
— Неудивительно, что ты так долго отсутствовал. Даже одной достаточно, чтобы вырубить человека на целую ночь.
— И как долго я был в отключке? — я бросил взгляд на солнце за окном.
— Ну, не знаю, когда ты их принял, но сейчас два часа дня, пятница.
— В четверг днем. Черт! Я спал почти двадцать четыре часа.
Я сел, и тело захрустело, будто у древнего старца. Казалось, мочевой пузырь вот-вот лопнет.